История татар Пензенского края. Том 1,

Прообразом Сабантуя считается древнее весеннее степное мероприятие под названием Джиен. Еще в 1925 г. Татарский областной комитет ВКП(б) рекомендовал объединить Сабантуй и Джиен в один праздник, который затем стал проводиться одновременно жителями нескольких деревень по окончании весенних полевых работ. Его место в 50-х гг. прошлого столетия занял Сабантуй. На мероприятии также утраивались различные соревнования и скачки на конях, исполнялись танцы, песни, готовилось угощение из национальной кухни, в условиях дореволюционной действительности эти праздники представляли отдушину от тягот повседневной жизни и люди не придавали значения на его языческую основу. Сюда, на празднество, стекалось множество народу для праздничного увеселения, здесь же организовывались центры ярмарочной торговли.

Надо сказать, что существовали различные варианты проведения джиенов, которые были связаны с местами проживания татар, их взаимодействия с властными органами, духовенством, другими этносами и т. д. В первой половине XIX в. Джиен на территории современного Татарстана был посвящен татарским женщинам. По преданиям, начало празднования приписывается одному богатому татарину, имевшего много дочерей, которые не могли найти удобного случая выйти замуж. Отец выдумал хороший способ сделать своих дочерей известными: он пригасил в пятницу всех достойных жителей своей деревни на пир, организованный в поле, где угощая гостей достойным образом, не позабыл показать своих дочерей. Таким образом, его дочери нашли себе женихов и скоро вышли замуж. С того времени многие отцы ежегодно с дочерьми собирались на том месте с подобными намерениями и имели желаемый успех. Поутру в день праздника татары мылись в бане, затем обедали, и около двух часов пополудни, когда заканчивался намаз джума, со всех сторон народ стекался на поле, к месту празднества, где собиралось огромное (более 6000 чел.) количество людей. Несколько курайчев (татарских музыкантов), играя на самодельных скрипках, приглашали к пояску, которая позволительна одним мужчинам; женщины смотрели только, сидя в своих кибитках. Здесь были слышны немецкие и французские танцевальные пьесы, также собственная плясовая музыка, простонародные татарские песни…Татарский бард Джручи пел своей красавице: «Как ковыль твои волосы, все тело твое – драгоценный камень, осыпанный базиликом, сладки речи твои, как весенняя песнь соловья».

ЧУЛЬМЭЧЛЕКИ, татарский национальный обряд брызгания друг на друга водой с пожеланием скорого дождя. На обычай Янгеряу («прошение о дожде») ранней весной дети собирали крупу, масло, яйца, обходя дома по всей деревне. Из собранных продуктов приготавливалась каша. После трапезы начинались шумные игры с обливанием друг друга водой. В нынешнее время на территории Пензенской области эти обряды не встречаются.

КАРГА БУТКАСЫ, традиционный народный праздник весны у татар Поволжья. Иногда назывался тары буткасы («пшенная каша»). Проводился на природе, на пригорке или горе. Когда весной начинал таять, дети группами по нескольку человек обходили дома на своем конце деревни и собирали продукты: пшена, гречки, яиц, масла, а чтоб хозяева были более щедрыми, дети нередко заранее готовили различные заклички и хором выкрикивали, подходя к дому. Этим они выражали хозяевам благопожелания и требовали угощения. Затем они под руководством пожилых женщин из собранных продуктов готовили кашу в котле. После угощения начинались детские игры. С этого времени начиналась подготовка к празднику – Сабантую.

Джиен, как мы видим, нес в себе древнетюркские языческие традиции и не соответствовал нормам шариата. Все это не могло не вызвать неприятия со стороны официальных властей и мусульманского духовенства. Борьба с этим праздником в конце XIX в. не в меньшей степени была обусловлена также с ужесточением внутренней политики Российского государства; покушение 1 марта 1881 г. на императора Александра II стало одной из причин принятия жестких мер по всей России. В этих условиях джиены, ежегодно собиравшие без санкции властей сотни и тысячи участников, безусловно, вызывали настороженность и опасения со стороны официальных кругов. Руководство ОМДС и мусульманскую общественность в лице Х. Галеева, А. Я. Сайдашева и М. И. Галеева более заботили массовые нарушения предписаний шариата, имевшие место в ходе многодневных празднеств. Они выражались в употреблении спиртных напитков, драках, ругани, большей, нежели в обычные дни, свободе поведения, совместном праздновании мужчин и женщин и т. д. Это, как считали противники этого мероприятия, негативно сказывалось на нравственности татарского населения, подрывало позиции ислама и авторитет мусульманских священнослужителей, не способных повлиять на своих прихожан.

Но озабоченность у мусульманского духовенства по поводу этого празднества проявилась задолго до 1884 г. «По инициативе муфтия Г. Сулейманова еще в феврале 1859 г. в Духовном собрании было открыто дело о ликвидации данного обычая. Результатом обращения муфтия к казанскому губернатору П. Ф. Козлянинову стал циркуляр от 5 сентября 1861 г., предписавший должностным лицам Казанской губернии пресекать проведение джиенов на местах.

Господину казанскому губернатору

Гласные магометане Казанского уездного земского собрания, представители от г. Казани купцы А. Я. Сайдашев и М. И. Галеев, в минувшую XXII очередную сессию Земского собрания внесли предложение о ходатайстве пред г. Министром внутренних дел относительно искоренения мусульманского празднования «джиина», оказывающего весьма вредное влияние на экономическое положение магометанского населения и строго воспрещаемого законом шариата. Уездное земское собрание, в котором из числа всех 52 гласных участвовали 16 представителей мусульманского населения уезда, в заседание 29 октября истекшего года означенное предложение гласных Сайдашева и Галеева приняло и постановило: возбудить ходатайство об уничтожении путем правительственных мер мусульманского обычая «джиина».[294]

Поэтому будет уместно привести отрывок из статьи «Джиен священного Болгара» известного историка Дамира Исхакова: «Скажем, сейчас уже трудно представить татарский мир без «федерального» Сабантуя – к нему готовятся, этот праздник переходит из региона в регион, у него есть свои, хотя и не вполне устоявшиеся еще, традиции, атрибуты (символика и т. д.). Но мало кто задумывается о том, что на самом деле он был «изобретен» в буквальном смысле несколькими сообразительными идеологами татар. Я даже помню, как обсуждалась сама его идея, и кто внес основной вклад в «создание» этого культурного новшества (больше всех, кажется, потрудился на этой ниве Ф. Уразаев). Однако замечу, что и казанские городские Сабантуи относятся к тому же разряду, правда, они были «изобретены» значительно раньше…Скажу больше: основное место, куда приходили помолиться до революции татары – захоронения сахабов, внешне вообще никак не отмечены (нет знаков, надписей и т. д.). Поэтому люди спрашивали друг у друга о том, а где все это находится… В результате люди, достигшие некоторого состояния экстаза, целовали камни и найденные археологами эпитафии, а то и совершали обряд вращения вокруг столба – остатка несущей колонны мечети, причем усиленно заталкивая в щели этого камня монеты. К тому же приезжие издалека мишарки говорили друг другу, что это поможет родить мальчика… Я понимаю, что народный ислам он не такой «чистый», как книжно-теоретический. Но я не понимаю, почему мы должны поощрять указанные выше элементы, нет, не язычества, а явного невежества, не объясняя народу самых элементарных вещей. Уверен, что в дореволюционном татарско-мусульманском сообществе так себя вести не могли. Даже если и ходили (надо еще найти документы по этому поводу, чтобы уточнить, было ли это) вокруг столба, то наверняка это было связано с совершением суфийского обряда зикра. Естественно, пожелать родить мальчика никому не запретишь, хотя не лучше ли это сделать через прямое обращение к Аллаху? Так сказать, без каменных посредников…»[295].

Постепенно Сабантуй сделался праздником всеобщим – сегодня он отмечается в селах, поселках, районах, городах, столице Татарстана, Москве, Санкт-Петербурге и во многих других регионах страны, где проживают татары. В Пензенской области впервые Сабантуй проводился в 1993 г., хотя первая попытка организации праздника состоялась еще в 1989 г. С особым размахом праздник проходит в с. Средняя Елюзань Городищенского района на, где помимо традиционных соревнований и увеселительных мероприятий проводятся конные скачки[296].

Подготовка праздничного обеда на Сабантуе в с. Кобылкино

Сегодня ежегодный народный праздник Сабантуй – это самый известный национальный праздник татар, возведенный, как мы видим, в ранг государственного. С 1990 г., единственному из национальных обрядов, в законодательном порядке присвоен статус общегосударственного праздника республики. Издаются указы и постановления о подготовке к торжеству, сроках и местах проведения, назначаются оргкомитеты из руководителей самого высокого ранга на каждом уровне (село, поселок, район, город, республика), определяются источники финансирования, победителям всероссийских соревнований присваивается звание мастера спорта. Одним из традиционных и ключевых видов состязаний на сабантуях является борьбы на поясах – курэш. Некоторые исследователи считают, что у кочевых народов это состязание поначалу появилось как схватка всадников, когда каждая из сторон пыталась стащить соперника с седла. Эта борьба, как вид спорта, сегодня приобрел всемирную известность: проводятся континентальные и мировые чемпионаты. Ведется работа по включению борьбы на поясах в программу Олимпийских игр[297].

В середине лета 2017 г. в Татарстане заявили о планах включения национального праздника Сабантуй в список исторического нематериального наследия ЮНЕСКО.

Мечта Минтимера Шаймиева о включении Сабантуя в список всемирного наследия разбивается о нежелание России ратифицировать соответствующую конвенцию ЮНЕСКО. Кроме того, и на федеральном уровне нет закона о сохранении объектов нематериального культурного наследия. Однако такой республиканский документ на днях подписал президент Татарстана. Но пока ограничились тем, что нематериальное культурное наследие Татарстана возьмут под государственный контроль. Из ранее сказанного чиновником Госсовета Татарстана мы узнаем: «У нас есть закон об охране материального культурного наследия. Но у нас имеются не только материальные культурные ценности, но и очень богатое нематериальное культурное наследие. А нематериальное культурное наследие – это дух народа, дух народа – это душа народа. Язык, нормы и правила поведения, верования, обычаи, празднества, фольклор, технология изготовления предметов народно-прикладного искусства, музыкальные инструменты, предметы быта, народно-художественные каноны и так далее – без всего этого народ не может существовать, не может развиваться, не может жить полноценной духовной жизнью, а бездуховный народ – это уже не народ, это население».

Теперь становится понятным, что мишарский комплекс обрядов исключал в целом празднование двух народных татарских праздников – Сабантуя и Джиен. Но в этот комплекс раньше широко включались другие элементы культуры, как, например, традиция отмечать день Нового года и Святок. Все это одинаково выражалась в виде устройства посиделок и девичьих гаданий.

Перед началом Сабантуя на территории г. Спутник (Пенза. 2015 г.)

Нардуган (тюрк. – «рожденный солнцем») являлся национальным татарским праздником, отчасти заимствованный у русских. Этот праздник в дохристианский период у буртас, булгар, чувашей означал зимнее солнцестояние и был равен Коляде или Святкам, который праздновался до Рождества Христова. Это время характеризуется усилением солнца, когда, по поверьям, ослабевает действие «темных сил». Праздник символизировал пробуждение природы. В праздник ряженые с обрядовыми песнями ходили по домам, желая всем радости, здоровья, достатка. Ряженых угощали, как и на святочных колядках, присутствовали характерные гадания. Обряд сводился к следующему: 25 декабря, в вечернее время сельская молодежь в костюмах и масках с выкриками: «Нардуганга – а – а» или: «Шайтан туена – а – а», и начинали обходить окрестные крестьянские дворы (нардуган булып йөриләр). Для исполнения пляски «болдыр кырында бию» мужчины переодевались женщинами, а женщины – мужчинами, пачкали себе лицо сажей. В прежние времена надевали на голову череп коня. В верованиях у казанских татар и татар-мишарей было широко отражено почитание лошадей.

Из весенних праздников повсеместно бытовал праздник Кызыл йоморка, сопровождаемый крашением яиц. Дети поутру ходили по дворам, а хозяева дарили им эти яйца, иногда и деньги, и другие сладости, а дети, в свою очередь, затем играли с яйцами. У татар-мишарей обряд приурочен к христианской Пасхе. Некоторые татары называют его йомырка байраме – «праздник яиц». Яйца красили чаще всего в отваре луковой шелухи, в отваре березовых листьев получали различные оттенки зеленого цвета. Кроме того, пекли особые тестяные шарики – төш, иногда из ржаной муки, или мелкие булочки – шишара, крендели, покупали конфеты. Рано утром мальчики и девочки от 3 до 11 лет начинали обход домов. Раньше шили для детей специальные мешочки, чтобы те складывали в них яйца. Считается, если в этот день в дом первым войдет человек с «легкой ногой», то скотина будет хорошо плодиться, в доме будет благополучие. В д. Кикино, например, бытует обычай бусагадан керү – «входить через порог». Накануне праздника просят какого-нибудь мужчину, чья нога считается «легкой», первым зайти в дом. Переступив порог, он говорит: Аягым җиңел булсын, тварларыгыз куп булсын, кайгы-хәсрәт күрмәгез – «пусть легкой будет моя нога, пусть будет много скотины, не знайте горя и бед». Есть и такое поверье: если первой войдет девочка, то будет много кур, если мальчик, то петухов. Их сажали на подушку. Если ребенок сидел спокойно, не егозил, то куры хорошо будут «сидеть».

Этнография татарского народа свидетельствует о его длительном и самобытном развитии, которое было характерно как для тюркоязычных племен, так и населения Поволжья и Прикамья со времен оседлого обитания в составе Волжской Булгарии. Этнографическая же культура татар показывает, что ее основы были сформированы еще задолго до эпохи Золотой Орды, и уходили корнями в культуру древних тюркоязычных, ираноязычных и угроязычных народов Южного Урала, Сибири и Средней Азии. И одним из наглядных примеров таких культурологических особенностей является совместный благотворительный труд хашар, именуемый пензенскими татарами как умя (омэ), межелес. Этот термин вошел в тюркские языки из арабско-персидского словаря и имел различные значения. Обозначал трудовую повинность для постройки зданий, оросительных каналов, оборонительных работ, охотничьих облав, уборки урожая. В эпоху так называемых монгольских завоеваний понимались пленные, используемые при осаде крепостей, создания осадных валов, а также как живой щит. Затем этот термин стал означать взаимопомощь (толока) путём предоставления рабочей силы, день добровольного труда, помощь в постройке или ремонте. Односельчане работали сообща и бесплатно, но тот хозяин, для которого работали, как правило, щедро угощал этих работников.

В этом же ряду взаимопомощи существовал осенний татарский обряд «казөмәсе» («ощипывания гусей»). Этот осенний календарный праздник также пришел из глубокой старины. Поздней осенью, обычно с первым ледоставом жителями татарского села проводилась коллективная обработка гусиного мяса, пера и пуха. Хозяин звал гостей, и мужчины непосредственно были заняты забиванием гусей, девушки их ощипывали. Затем эти тушки несли к реке на коромыслах. На берегу их ждут парни. Во время мытья гусей молодые весело общались между собой, пели татарские песни. На сегодняшний день обряд сохранился частично: уже собираются не молодые девушки, а, как правило, родня, женщины, пожилые люди. Издревле в день празднования гусиных помочей вечером устраивались посиделки, наряженные в красивые платья, девушки отправлялись на гуляние. Молодые люди играли, пели, танцевали, веселись. Игр было очень много: «Круг», «Жгут», «Жмурки», «Колечко», «Кулсугыш», «Два уха». Сегодня, к сожалению, от татарских традиций практически ничего не осталось даже в селах.