— Не верите? И сахар ваш в целости принес, нате! — Он вынул узелок и протянул его Николаеву. — Только один кусок Саньке отдал, мой собственный. Берите!
Никто не брал из его рук узелка.
— Иди к командиру, он все объяснит.
Охрименко взял за руку Саньку, побрел в блиндаж командира батареи.
В блиндаже сидели два человека. Они пили из кружек чай и о чем-то оживленно разговаривали. Сидевшего спиной к входу с перевязанной головой Охрименко не узнал и сразу обратился ко второму — старшему лейтенанту Бурову.
— Разрешите доложить, товарищ командир, — усталым и слабым голосом сказал Охрименко. — Политрук Колосков вчерашнего числа помер от ран.
— Помер? — удивленно переспросил его Буров и неожиданно рассмеялся: — Политрук Колосков помер?! Слыхал, а? — Он обратился к тому, кто сидел спиной к входу. — Чудак ты, Охрименко!
— Я был в госпитале, товарищ командир, — развел руками солдат. — Помер наш политрук. Вот и посылка в сохранности.
В это время человек с перевязанной головой повернулся к Охрименко лицом.
Охрименко остолбенело смотрел на него, моргая глазами.
— Товарищ политрук? Да как же это?..
— А вот так, — весело сказал Колосков. — Обманул госпитальное начальство. Удрал — и все. А старик там всякого выбывшего в покойники зачисляет. Мы еще повоюем за Ленинград...
Вечером вся батарея вместе со стрелковой ротой пошла в атаку и оттеснила противника на несколько десятков метров, заняв его окопы и траншеи. В этом бою Охрименко снова видел впереди себя бесстрашного командира Бурова и политрука. Когда враг отступил, Охрименко почувствовал боль в левом плече. Он не заметил, как пуля задела его. Хлебая жидкий горячий суп из одного котелка с Санькой, Охрименко старался не замечать ни боли в плече, ни усталости во всем теле.
Радость даже этой небольшой победы над врагом была в нем сильнее всех других чувств.
НА КРУТОМ БЕРЕГУ
Выйдя на небольшой холмик, демобилизованный младший сержант Чепурнов остановился. Однообразная бесконечная равнина, пролегающая вокруг, навевала уныние. Ему уже казалось странным, что он зачем-то идет в эту даль, к неизвестным людям, к неизвестной жизни. Не вернуться ли назад, пока еще недалеко станция?
От жары млеет тело. В глазах туманится даль, словно качаются земля и небо. В усталом разморенном мозгу ворошатся ленивые мысли. А ноги шагают и шагают по пыльной дороге...
У младшего сержанта Чепурнова не было ни дома, ни родных. Вся семья погибла во время налетов немецкой авиации в Виннице, где сгорел дом его отца, в котором Чепурнов жил до ухода в армию. Четыре года прослужил он в саперных войсках, был несколько раз ранен. Год назад у Чепурнова убили боевого друга Василия Карпова, вместе с которым прошли они много военных дорог. Василий часто читал Чепурнову письма из дому: от отца и от сестры Варвары, а когда писал ответ, обязательно кланялся от имени своего друга. Много рассказывал Василий о Варваре, а однажды, прочитав письмо от нее, заметил Чепурнову:
— Вот бы тебе пара была. Лучшей невесты не найти. Кончится война, надумаешь жениться, могу протекцию составить.
Когда погиб Василий, Чепурнов написал Варваре и сообщил о смерти ее брата. Варвара прислала ответ, между ними завязалась переписка. Последний раз она писала ему, что если Чепурнова демобилизуют, то она и ее отец будут рады увидеть его в колхозе «Красные зори». «Васю, братца, — писала Варвара, — нам больше никогда не увидать, так хоть вы порадуете нас и душу облегчите...»
ebooksa