— Чего там «но»!.. Девица сурьезная. Это я только к тебе, для уважения, отпускаю Олимпиаду… всем нам она уже полюбилась. Говорю тебе, только в помощь тебе, ценному человеку, такую возможность предоставляю. Уж поверь, домовница будет хорошая, сам увидишь. Лишь бы согласилась.
Степан еще колебался.
— Городская барышня… пожалуй, не понравится ей у нас.
Но так как Финоген уверял и хвалил девушку (да и не хотелось его огорчать), то Степан сказал:
— Пусть придет — тогда поговорим.
Девушка пришла с утра, вытерла ноги о половичок в сенцах, поклонилась быстро, по-городски.
— Здравствуйте!
Стриженые волосы ровной светло-русой скобкой падали на чуть веснушчатые, бледные щеки. Братьям она показалась слишком щуплой и малосильной.
— Справитесь ли, девушка? Работы по двору да по дому порядочно, а мы целый день на пашне, — посомневался Степан.
Девушка негромко засмеялась.
— Напрасно беспокоитесь. Это я на вид только такая, а силы у меня хватит, и к дисциплине в работе я привыкла.
В довольных смеющихся глазах брата Степан прочел: «Говорит-то как, грамотная!»
Оказалось, Олимпиада окончила школу-семилетку, любую домашнюю работу знает, за скотом ходить умеет. Из детдома дали ей, кроме того, свидетельство на мастерицу — может все скроить и сшить.
— Конечно, попросту, но люди были моей работой довольны.
В заключение с выражением милой, совсем детской гордости на лице она добавила:
— Умею шить на ручной машине и на ножной хорошо шью.
— А почему же вы, молодая девица, имеющая образование, не остались в городе? — несколько испытующе спросил Степан. — О родных соскучились… или другая была причина?
— Причина-то простая, — не задумываясь, ответила девушка, — и о родных соскучилась, да и работы в городе не нашла. Искала, искала — нету! Вот, говорят, через два года начнут там строить большой завод — тогда сразу тысячам людей работа найдется.
— Понятно, понятно, — согласился Степан.
Кольша опять подмигнул брату: «Деловая! Подойдет!»