Как безумный, Сернин ходил взад-вперед, и его старая кормилица, казалось, была поражена, увидев его настолько взволнованным и не вполне владеющим собой.
– В конце концов, – сказала она, – нет доказательств тому, что она не почувствовала ловушки и в последний момент не…
– Где она могла бы быть?
– Я не знаю… может, у госпожи Кессельбах…
– Верно… верно… ты права, – воскликнул он, озаренный внезапной надеждой.
И бегом бросился к пансиону.
По дороге возле двери он встретил братьев Дудвиль, входивших к консьержке, из каморки которой открывался вид на дорогу, что позволяло наблюдать за подходами к «Глициниям». Не останавливаясь, князь направился прямо к флигелю Императрицы, позвал Сюзанну и велел проводить его к госпоже Кессельбах.
– Женевьева? – спросил он.
– Женевьева?
– Да, она не приходила?
– Нет, вот уже несколько дней.
– Но ведь она должна прийти, не так ли?
– Вы думаете?
– Я в этом уверен. Куда же ей еще пойти? Вспомните?..
– Сколько бы я ни припоминала, уверяю вас, мы с Женевьевой не собирались встречаться.
И, вдруг испугавшись, добавила:
– Вы тревожитесь? С Женевьевой ничего не случилось?
– Нет, ничего.
Он уже уходил. Его осенила одна мысль. А что, если Альтенхайма не было на вилле «Глицинии»? Если время встречи изменилось?
«Надо увидеться с ним… – говорил он себе, – просто необходимо, любой ценой».