Убежал, бормоча и булькая, хозяин воды, вернулась Обыда, а Ярина всё стояла, вжавшись в стену, растопырив пальцы. Сердце вздрагивало, выпрыгивало из груди, а перед глазами мелькали речные картины, лицо утопленника.
Обыда вошла в избу – Ярина и не заметила.
– Что с тобой, Ярочка? – тихо спросила, взяла за руку. – Что померещилось?
Ярина вздрогнула. Медленно обернулась. Посмотрела Обыде в глаза, даже не попытавшись закрыться.
Обыда постояла молча, раздумывая, прислушиваясь. Ни злобы не почувствовала, ни досады, не удивилась почти даже. Только страх был за девочку. Каково это – два Пламени внутри? Каково?.. Из всех её учениц только Сольвейг Белым Пламенем колдовала, да и то без всяких примесей. А эта?.. Лоб в лоб в ней два Пламени столкнулись, как ещё жива осталась. А ведь ничего даже не почуяла Обыда… Стара стала… Глуха… А День тут как тут со своим белым цветочком. Всё за русалку свою злится; в пику ей, яге, ученицу портит…
Обыда закрыла глаза, вздохнула, отпустила Ярину.
– Если впредь обожжёшься, так просто уж не отделаешься. До Мёртвого колодца не добежишь, до Живого тем более. Меня сразу зови. А пока иди-ка, глазастая, на мельницу. Иди. Помири Вумурта и хозяина. Уж сообразишь, как.
– А Пламя? – одними губами спросила Ярина.
– Оба Пламени теперь до самой смерти будут в тебе бороться. Каждый день то одно будет верх брать, то другое. Только за тобой выбор, какое когда. Только за тобой.
Глава 15. На пути к Терему
Ярина упала на постель, закрыла глаза и тотчас задышала ровно, сонно. Обыда подошла на цыпочках, наклонилась.
Не спалось в ту ночь. Промучилась на лавке, слушая, как стучат ходики, как перестукивает сердце. Встала. Затянула на груди бусы, запалила лучину, налила чаю. Капнула в чашку каплю из самовара. Зарябила водная гладь, а когда успокоилась, увидела Обыда свою смерть.
Спокойной осталась, только дрогнуло что-то внутри. Давно пора было, а смерть всё не шла, не шла – Обыда уж и в воду заглядывать бояться перестала. А вот, посмотри ж ты, дождалась, пока она совсем страх забудет, пока к ученице привяжется, пока так хорошо, так тихо станет в избе…
Обыда вздохнула, положила ладонь на ручку чёрной двери. Постояла, собираясь с силами. Дёрнула, бросила позади колдовство, запирающее время, и шагнула на ольховый порог.
…Он звал Ярину, называл юной ягой, пророчил власть надо всем Лесом, пророчил силу, какую не могут дать ни огонь, ни вино, ни Лиловое Пламя, ни Белое, ни любое другое.
– Горы подвинешь взглядом. Птичьим пером обернёшься, если пожелаешь. Свет сделаешь серебряным, ночь – золотой. Приходи ко мне, открою тебе прошлое и будущее, заглянешь в тёмные воды, а я их для тебя прозрачными сделаю до самого дна. Приходи ко мне, Ярина, я тебе и Золотой терем покажу – что мне царевны, если со мною будет юная яга. Приходи ко мне, Ярина, добраться до меня совсем просто – только позови по имени. Помнишь, поди, как меня зовут?
– Ке…
– Всё верно, юная яга. Слышишь, камни грохочут с берега? Это Калмыш тебя манит. Слышишь, хлещет слепой ливень? Тебя ищет, юная яга… Ну… Ну же…
– Кере…
– Позови меня по имени, тотчас приду в твой сон, заберу в свой дом. Обыда уже стара, уже давно пора ей на покой, на ту сторону, и скоро ей чёрную дверь отворят…