Из травы донеслось глухое карканье. Фин с бешено колотящимся сердцем испуганно отпрыгнула… И увидела птицу. Вернее, её очертания – тёмное пятно на тёмной земле. Зашуршали крылья, снова раздалось сердитое карканье.
Ворон. Он сидел на траве, маленький, чернильно-чёрный, и с любопытством смотрел на Фин. Девочка отстранённо удивилась, почему птица не улетает; потом посмотрела на Чайную Фин. Улыбка исчезла с лица монстра, оно сделалось жёстким. Серебристые глаза сверкнули, как сталь.
Чайная Фин повернулась на пятках и пошла в темноту под деревьями. Она двигалась, как… как что-то текучее. Фин сделала вслед маленький шажок, сжимая в руке клюшку для лакросса.
Надо остановить чудовище!
– Стой! – резко велела она.
Чайная Фин не остановилась, только оглянулась через плечо.
– Ты должна передать птицу Эдварду.
Фин не сразу поняла, что речь идёт об Эдди. Никто не называл его полным именем, разве что учителя в первый учебный день… Или тётя Миртл, когда бывала в редкостно плохом настроении.
Фин опустилась на колени. Действительно, одно крыло птицы было странно изогнуто. И внезапно она вспомнила, что сказала Сидар о взломе дома мистера Мадейры. «Он заметил это только тогда, когда вороны начали кричать, как полоумные».
Возможно, воронов встревожило не только то, что в дом вломились – возможно, Чайная Фин попыталась заставить их замолчать и ранила одного из них, а когда они раскричались ещё пуще, схватила этого ворона. Но зачем она держала птицу при себе? Чтобы остальные вороны боялись и не подлетали? Чтобы их запугать? Или чтобы отвлечь Фин и сбежать?
Фин сунула клюшку под мышку, осторожно наклонилась и положила руку на здоровое крыло ворона. Он слабо каркнул в знак протеста, но не попытался клюнуть девочку или ускакать. Фин выпрямилась, держа птицу на руках.
Чудовище исчезло.
Когда Фин постучала в заднюю дверь большого дома, Эдди был уже в пижаме – свободных спортивных штанах, великоватых ему (без сомнения, купленных в секонд-хенде), с зубной щёткой во рту.
– Фто? – невнятно выговорил он.
Фин знала, что выглядит нелепо: волосы спутаны, под мышкой клюшка для лакросса, в руках зажат ворон.
– Он ранен, – сказала она. – Я… Вот кого я нашла.
Последнее она добавила, когда появилась тётя Миртл в мягком халате, с заплетёнными в длинную косу вьющимися волосами.
– Ох, милая, – сказала она при виде Фин с вороном в руках.
– Нашла его по дороге домой, – объяснила Фин.
Её слова были ложью, но дрожь в голосе – настоящей.