Коммивояжер. Спагетти!
Альваро (чуть не рыдая от переполнивших его чувств). Я – не макаронник, я – не спагетти, я – человек! Я – шофер. Вожу бананы для Южной фруктовой компании. Чтобы на жизнь заработать, а не ковбоев да индейцев на шоссе с лихачами разыгрывать. Здесь от Пасс-Кристиан автострада в четыре ряда. Я сигналю «обгоняй», а ты в хвост пристраиваешься да еще чудишь. «Итальяшка, – вопишь, – сукин сын!», а на повороте делаешь обгон, да так, что мне только и остается съехать с шоссе. И меня же еще сукиным сыном обзываешь. Нет уж, я этого тебе не спущу, раз ты здесь остановился. А ну, вынимай сигару изо рта! Сейчас же вынимай!
Коммивояжер. И не подумаю.
Альваро. Так я сам выну и в глотку тебе загоню. И пускай потом увольняют за драку. У меня семья на руках, но я все равно полезу драться, и пускай увольняют. А ну, вынимай сигару! (По краям сцены собираются зрители. Серафина, не отрываясь, глядит на Альваро, глаза у нее, как у сомнамбулы. Неожиданно она издает тихий стон и едва удерживается на ногах.) Вынимай сигару! Вынимай, слышишь?! (Выхватывает ее изо рта коммивояжера, тот ударяет его что есть силы кулаком в пах. Согнувшись и кряхтя от боли, Альваро ковыляет к крыльцу.)
Коммивояжер (уходит и кричит). Я запомнил твой номер, макаронник! И хозяина твоего тоже знаю!
Альваро. Да задавитесь вы оба. (Внезапно поднимается по ступенькам крыльца, шатаясь.) Леди, леди, мне очень в дом нужно. (Входит и, прислонившись к стенке, разражается рыданиями.)
Зрители снаружи, смеясь, расходятся. Серафина медленно входит в дом. Дверь на свободной подвеске громко скрипит ржавыми пружинами и медленно ходит взад-вперед. После того как Серафина вошла и с изумлением разглядывает сотрясаемую рыданиями спину шофера, мы должны понять, как глубок ее неосознанный отклик на эту неожиданную встречу с горем, таким же острым, как ее собственное. Долгая пауза. Слышно лишь, как жалобно скрипит дверь, издавая звуки, похожие на кошачье мяуканье.
Серафина. Мужчина – в моем доме. (Хриплым шепотом.) Что вы здесь делаете? Вы почему сюда вошли?
Альваро. Оставьте меня! Пожалуйста, прошу.
Серафина. Нечего вам здесь делать…
Альваро. Мне надо поплакать после драки. Простите, я… (Рыдания сотрясают его. Он прислоняется к манекену.)
Серафина. Не трогайте мой манекен. Не можете стоять – садитесь. Что с вами?
Альваро. Я всегда плачу после драки. Но только чтоб никто не видел.
Долгая пауза.
Отношение Серафины к нему теплеет.
Серафина. Мужчины совсем такие же, как женщины. (Лицо ее вдруг морщится, и впервые Серафина начинает плакать, вначале беззвучно, затем громко. Вскоре она рыдает так же громко, как и Альваро, говорит между рыданиями.) Я всегда… плачу… когда кто-нибудь еще… плачет.
Альваро. Нет, нет, не надо! Вам-то зачем плакать? Я сейчас перестану. Сейчас… Это не по-мужски. Мне самому стыдно. Сейчас перестану, пожалуйста… (Все еще сгорбившись от боли, с рукой, прижатой к животу, Альваро отворачивается от стены, сморкается двумя пальцами.)
Серафина (поднимает лоскуток белой материи и подает ему). У вас куртка порвана.
Альваро (всхлипывая). Куртка не моя, казенная. Где она порвана?
Серафина (всхлипывая). На спине. Снимите. Я зашью. Я портниха.
ebooksa