«Правда, Петра, сейчас не время для историй».
Жаль, что в последний день я противилась лететь на корабле. Жаль, что именно эти мамины слова стали последними.
Зетту-четыре трясёт. Наверное, стоит рискнуть. Я глажу её пушистые волосы.
У меня дрожит голос.
Я спешу вытереть глаза.
Зетта-четыре укладывается лицом ко мне.
– Зетта-один, что это за песня?
Я откашливаюсь.
– Это называется arrullo, колыбельная. У меня не очень хорошо получается.
– Aluro, – неправильно произносит она. – Мне нравится.
Она трёт глаза тыльной стороной руки.
– Зетта-один?
– Да?
– Почему от этих снов я плачу? Я ведь не должна плакать. Может, сказать Канцлеру?
– Нет!
Я накрываю ладонью её ручонку.
В голову приходят слова, услышанные у маминой и папиной капсул: «Удаление памяти: неудача. Перепрограммирование: неудача. Выброс…»
– О снах никому ни слова. Этим делиться с Коллективом нельзя.
– Ты думаешь? – спрашивает она.
– Точно. Давай расскажу тебе кое-что.