Её тёмные крылья

Я почти улыбаюсь.

– Нет.

Мерри смотрит на меня долгим, испытующим взглядом.

– Ну хорошо, – наконец отвечает она. – Как насчет того, чтобы я спустилась и сварила для тебя кофе? – Я согласно киваю, и она продолжает: – И тебе следует принять душ, потому что, честно говоря, Кори, ты похожа на грязнулю и слегка пованиваешь.

Из меня вырывается удивленный смешок, когда я слышу от Мерри материнское наставление. Должно быть, я и в самом деле выгляжу кошмарно, раз уж мачеха так говорит.

– Что это? – Она тянется к моей тунике, все еще обмотанной вокруг подушки.

Я отталкиваю ее руки.

– Ничего. Ничего особенного. Я спущусь, как только приведу себя в порядок.

Мерри снова бросает на меня изучающий взгляд.

– Хорошо, – медленно произносит она, и в ее голосе слышится подозрительность. – Не задерживайся.

Но я задерживаюсь.

Я встаю под душ и остаюсь там, позволяя горячей воде обрушиваться на меня, стекать по воспаленным участкам над лопатками, пока боль окончательно не уходит. Я мою волосы и наношу на них кондиционер, расчесываюсь, повторяя процедуру дважды, трижды, пока волосы не начинают трещать, а кожа головы – болеть. Я натираю ступни пемзой, отшелушивая всю огрубевшую кожу, что была мне отличным подспорьем, когда я поднималась в свой альков и спускалась из него, а также в моем тайном саду. Я снова и снова мою свое тело, истратив практически целый кусок мыла, пока оттираю многомесячную пыль и грязь Загробного мира, которые окрашивали воду в коричневый, прежде чем она исчезала в сливе. А я зачарованно наблюдаю за этим, испытывая отвращение. Я действительно была грязной.

«Аида это, кажется, не волновало».

Стоп.

Когда я выхожу из душа, от жары и влажности у меня начинает кружиться голова. Я открываю окно, наблюдая, как прохладный воздух с улицы всасывает пар, а затем протираю зеркало, чтобы посмотреть на себя. Я выгляжу старше: черты моего лица стали более резкими, скулы – более очерченными, а в глазах застыла настороженность. Я разглядываю свое тело, поворачиваясь то в одну сторону, то в другую. У меня значительно прибавилось мышц, но в остальном мое тело довольно смертное. Кем бы я ни была – кем бы я ни стала, – я по-прежнему выгляжу, как человек.

Когда я возвращаюсь в свою комнату, чтобы одеться, мягко ступая по половицам отшелушенными ступнями, слышу голос Мерри. На секунду мне кажется, что в доме есть кто-то еще, и только потом я понимаю, что она говорит по телефону. Говорит обо мне.

– …вокруг подушки была обернута футболка или что-то в этом роде, – улавливаю я и прислушиваюсь, чтобы услышать остальное. – Наверно, завела новые отношения, и они закончились. Бедняжка. В прошлый раз она была так разбита. И прямо накануне ее восемнадцатилетия. – Пауза. – Ага, завтра. Знаю, я тоже, совсем вылетело из головы. И Крейг не упоминал об этом. Даже не знаю, что мы будем делать.

Итак, Мерри думает, что я вернулась, поджав хвост, потому что меня бросили. Опять. И, пожалуй, отчасти так и есть: вот только это был не парень, а бог, и не он меня бросил, а я бросила его, а заодно и фурий, свой другой сад и все, что связано с Загробным миром.

Я могу с этим справиться.

Хотя это очень ранит.