Во французской столице у него было и еще одно важное дело. Дней десять назад, в Сингапуре, ему пришло сообщение от Мэри-Джейн — бывшей девушки Дона, его близкого друга и партнера, тело которого так трагично и неожиданно было найдено мертвым в его квартире в Бостоне. Мэри-Джейн все еще тяжело переживала происшедшее и написала Джеку о том, что решила на какое-то время уехать подальше, в Европу, и обосновалась здесь: ее родители арендовали для нее большую старинную квартиру в центре, недалеко от площади Согласия.
Джек и Мэри-Джейн договорились встретиться в ресторане «Эпикур», в километре от Елисейских Полей, около парижского музея парфюмерии. Родители подруги Дона были богаты — им принадлежали несколько деловых медиаизданий на северо-востоке США, а сама Мэри-Джейн с детства часто бывала в Париже и Милане. Она была стройной, очень худенькой (возможно, даже хорошо знакомой с анорексией) брюнеткой с чуть острыми, но довольно милыми чертами лица. В Париже ей нравилось водить дружбу с известными и не очень моделями, вращаться в их обществе, гордилась их комментариями на своей страничке в Instagram с сотней тысяч подписчиков. В сущности, если бы не ее бесконечные претензии на то, что мужчина обязан обеспечивать ее во всем только по высшему разряду, она была бы довольно приятной девушкой. Ресторан, где они обедали, вполне соответствовал ее вкусам: имел две или три мишленовские звезды. Правда, его интерьер показался Джеку безвкусным: одинаковые столики и стулья белого цвета, пышные розовые занавески и огромные букеты роз в белых антикварных кувшинах у стен. Впрочем, кухня и вина, как во всех дорогих парижских заведениях, были безупречными. Фирменным блюдом шеф-повара было неповторимое печенье-безе с начинкой из черного трюфеля, артишока с обжаренным пармезаном. Белое бургундское вино стоимостью сто пятьдесят евро за бутылку идеально подчеркивало его вкус. Мэри-Джейн (или Дженни, как ее звали друзья) была здесь не в первый раз: вечером, летом, столики приходилось бронировать за неделю, но во время обеда ресторан был свободен и почти пуст.
— Джек, мы с тобой даже не виделись с тех пор, как это произошло. Собственно, ты ведь даже и не знаешь ничего. Никто не знает на самом деле. Я пришла в тот вечер домой, а Дон лежал в луже рвоты, рядом с ним было несколько пустых бутылок из-под виски, и он уже не дышал. Я была в шоке, кричала, потом позвонила в полицию. Эта версия, что он упился до смерти, — бред какой-то. Да, честно говоря, в последние недели он каждый вечер пропускал в соседнем баре две-три рюмки текилы, может быть, даже больше. Но такого с ним не могло произойти, это точно.
— Да, последнее время мы почти с ним не виделись, хотя он продолжал работать над программой. Что у вас там происходило? Честно говоря, я думал, что он переживает из-за ваших отношений.
— Кем ты меня себе представляешь? Повернутой только на деньгах капризной сукой? Дон и правда всегда боялся, что я уйду от него. Зная мою любовь к машинам, подарил мне гоночный «Ауди R8». Я только и успевала его заправлять, а также оплачивать штрафы за превышение скорости. Но мне Дон всегда был интереснее как человек, чем все другие мои ухажеры. Весь последний месяц до его смерти я была очень занята — открыла с подругой салон-бар по уходу за бровями и кожей. Дон порывался инвестировать несколько сот тысяч долларов в этот мой проект, а я только удивлялась: откуда у него, вечно экономящего на всем, вообще могут быть такие деньги. Он очень много времени проводил с компьютерами. У нас была целая отдельная комната: там было с десяток дорогих компов, которые он то и дело менял на новые, еще более дорогие. Они почти все время зачем-то работали: иногда так сильно жужжали ночью, что я подолгу не могла заснуть. Он тебе об этом ничего не рассказывал?
— Нет, он вообще мало что рассказывал из того, что не относилось к нашему проекту. Был закрытый человек, но на него всегда можно было полностью положиться.
— Потом начали происходить еще более странные вещи. Однажды, вернувшись вечером из салона, когда Дон был в баре, я чуть не упала в обморок. Вся наша огромная квартира была буквально перевернута вверх дном. При этом на самой двери не было никаких следов взлома. Еще более странно, что все ящики наших двух письменных столов были вытряхнуты на пол, их точно тщательно обыскивали, буквально листок за листком, но все мои платиновые кредитные карты и, главное, драгоценности они не взяли — даже не открыли коробочки с ними. Кажется, они искали какие-то бумаги или документы, но все осталось на месте, не считая двух старых ноутбуков Дона. Когда он вернулся из бара, то побледнел, а затем вдруг громко засмеялся. Он назвал грабителей идиотами и сказал, что мы не будем звонить в полицию. Кстати, через неделю, когда Дона нашли мертвым, я рассказала полицейским об этом, но они только записали это в протокол и развели руками. Никаких чужих отпечатков пальцев на наших вещах и мебели криминалисты не обнаружили. На следующий день я уехала из всего этого кошмара.
Руки Дженни во время рассказа то и дело нервно подрагивали, а зрачки расширились от ужаса.
Слава богу, что она действительно любила Дона, подумал Джек.
— Кстати, я слышала, что Билла задержали в Сингапуре. Что вообще происходит??? Бедняга. Ты теперь один за всех в твоем проекте. Что собираешься делать?
— Программа практически готова. Кажется, завладеть ею хотят половина правительств и бог знает кто еще. Меня преследуют, но я пока странным образом каждый раз выхожу сухим из воды. Я должен вернуться в Штаты и там закончить наше общее дело: опубликовать наш код.
— Опубликовать открыто, просто так? Но тогда ты ведь ничего на нем не заработаешь?
— Да нет, за доходы от этого проекта я даже не беспокоюсь. Любой человек на свете теперь будет свободен от слежки. Личные данные людей останутся неприкосновенными. Это — самое важное. А что касается коммерческого успеха — я оформлю патент, упакую код в целую линейку сложных программных продуктов для разных категорий пользователей. Если я смогу закончить этот проект, то моя компания точно станет единорогом.
— Кем-кем?
— Единорогом. Так в среде инвесторов называют новые компании, акции которых в течение двух-трех лет после основания с нуля стоят на бирже не меньше миллиарда долларов. Куш серьезный.
Дженни рассмеялась:
— A-а… Теперь понятно. На днях одна моя подруга, модель Victorias secret, шведская блондинка с голубыми глазами и длиннющими ногами, написала в своем Instagram, что она все еще свободна и ждет своего принца с единорогом. А я-то, дура, подумала, что она каких-то детских сказок на ночь начиталась. Кстати, может, как раз ты ей подойдешь? Шучу, я знаю, что ты не любишь пустоголовых ходячих вешалок. Хотя Миранда Керр, например, недавно вышла за парня, очень похожего на тебя, и все у них хорошо… Ты уже сделал Дайане предложение?
— Нет. Я точно знаю, что у нас с ней когда-нибудь будет семья, но это произойдет не в этом году и даже не в следующем.
— Не обижайся, но со стороны это выглядит так, что ты просто сам еще не решил до конца, нужно ли вам быть вместе. Кстати, какие у тебя планы на вечер?
— Несколько дней я еще пробуду в Париже. Пока планов на сегодня у меня нет.
ebooksa