Похотливые руки преступника вовсю лапали упирающуюся девчонку… одним резким движением разорвали майку…
Женька закричала, отчаянно и тоскливо, понимая, что никто и ничто ей уже не поможет! Извернулась, укусила насильника за палец… Тот дернулся, ударил наотмашь:
— Ну, щас я тебя заткну! Та тоже дергалась. Поначалу… дурочка…
— Так это ты! Лидию Бо… — догадалась Женька… И снова дернулась, попыталась вывернуться, лягнула…
— Ах ты ж тварь! — отпрянув, мерзавец схватил с полки топор…
Подняв бутылку с кефиром, Алтуфьев затаил дыхание. Дверь приоткрылась…
— Ну? Есть тут кто? — раздался знакомый голос.
— Да есть… — расслабленно опустив руку, следователь улыбнулся Ревякину. — Ты вообще как здесь?
— Так ты же вчера еще мне ключи дал! — ухмыльнулся опер. — Я пива купил, картошки, тарань… А ты что с кефиром-то?
— Да так, — Владимир неестественно рассмеялся. — Позавтракать собрался. Или теперь уж — пообедать.
Пока чистили картошку, выпили по бутылочке свежего «Жигулевского», крепкого нынче не пили. Ревякин себя сдерживал ради завтрашнего зачета по римскому праву, Владимир Андреевич вообще не имел привычки похмеляться, хотя выпить мог много. А пиво хорошо пошло, тем более в такую-то духоту.
— Гроза, наверное, будет, — опер посмотрел в окно. — Эх, девчонки-то! В платьицах…
— Не, не будет грозы, — поджигая газовую горелку, хмыкнул Алтуфьев. — Дождь же прошел только что.
— Кстати, впервые тебя в форме вижу, — полив маслом, Игнат высыпал картошку на сковороду. — Экий пижон!
— Был бы советником — еще бы пижонистей выглядел, — засмеялся следователь. — Советникам юстиции двубортные пиджаки полагаются, посолидней. Я такой и заказать не успел. Получил звание… тут же и сняли. Хорошо, не вытурили… Да не соли ты, рано еще! Пусть прожарится.
— Потом забуду. А вытурили бы — куда бы пошел? — поинтересовался Ревякин. — Сейчас бывших военных без работы много — конкуренция.
— Так то военные, а у меня профессия все же… Преподавать бы пошел. Или юрисконсультом.
— Ну да, — неожиданно обрадовался Игнат. — Так ведь и у меня скоро юридическое образование будет! Еще пара сессий — и все. Так что ежели вдруг уволят, так я, как ты, — в юрисконсульты…
— Типун тебе на язык!
Помешав картошку большой алюминиевой ложкой, Владимир Андреевич открыл кухонный шкафчик и грустно вздохнул: