«Исправление церковных книг – неотложное дело… И я думаю, что и в настоящей церковной разрухе в значительной мере повинны мы тем, что не приближали наше дивное богослужение, наши чудные церковные песнопения к уму русского народа», – писал он протоиерею Иосифу Потапову (4 мая 1955 года).
Всю свою пенсию владыка тратил на перепечатывание текстов и фотографирование икон, особенно любимого им образа Всех русских святых.
Окружающие поражались трудолюбию и внутренней несломленности человека, который почти тридцать лет провел в узах. Молитву владыка называл ежедневным «стоянием на страже». В своих долгих молитвах он называл имена всех любимых русских святых.
«Уже в Петушках, то есть в последние годы его жизни, он, уже старый и слабый, неуклонно выполнял это ежедневное молитвенное „стояние на страже“, – вспоминает Сергей Фудель. – От тех, кто тогда приезжал к нему с ночевкой, неоднократно я слышал: „Бывало, утро зимнее темное, в комнате еще не тепло, спать хочется страшно, но из-за стены слышно плесканье рукомойника и добрый голос владыки: “Вставайте, вставайте, ленивии!” – причем, это последнее слово он произносил по-славянски, с двумя “и” на конце. И владыка начинал длинное утреннее правило“».
Святитель Афанасий (Сахаров) умер в 1962 году. Его последними словами были: «Молитва вас всех спасет!».
В 2000 году владыка Афанасий был прославлен в лике святых.
Русский песнопевец говорил близким, что составленная им служба Всем русским святым еще ожидает «настоящего вдохновенного песнотворца и песнотворцев, которые с Божией помощью исправили бы несовершенное и создали бы новое».
В XX веке, в годы гонений на Церковь, в России был расцвет молитвотворчества. Верующие переписывали от руки и с риском для жизни посылали друг другу в письмах благодарственный акафист «Слава Богу за все!» – вдохновенное творение митрополита Трифона (Туркестанова), заучивали наизусть поэтическое духовное завещание иеросхимонаха Серафима Вырицкого «От меня это было». В этом ряду стоит и служба Всем русским святым, главное дело жизни святителя Афанасия (Сахарова).
Не только в России – во всем мире в годы гонений и тяжких испытаний появлялись новые святые, ждущие своего прославления. В середине 60-х годов в далекой Америке два друга иеромонаха в едином порыве сочинили акафист человеку подвижнической жизни, «последних времен чудотворцу».
«Я… дал о. Серафиму немедленное послушание отложить все и перекрестясь написать акафист владыке, хотя бы половину, а другую я. Он принял это как вдохновение и „ничтоже смущашася“ сразу же начал писать. А я помчался к себе в „Валаамскую“ келью…» – рассказывает отец Герман (Подмошенский).
Это был акафист архиепископу Иоанну Шанхайскому и Сан-Францисскому, который в то время еще не был прославлен в лике святых.
Святитель Иоанн Шанхайский и Сан-Францисский (1896-1966)
Нельзя проповедовать Евангелие, не проявляя любовь в делах.
Ноябрьской ночью 1959 года преподаватель семинарии Свято-Троицкого монастыря Джорданвилля иеромонах Владимир долго не спал. Неожиданно он услышал, как к монастырю подъехал автомобиль. Из машины вышло несколько человек, и в темноте без труда можно было различить низенький, сгорбленный силуэт владыки Иоанна Шанхайского. Это было в его духе – прилететь из Европы в Америку среди ночи, чтобы избежать торжественного приема.
Из окна кельи было видно, как владыка Иоанн, прижимая одной рукой к груди икону, а другой опираясь на костыль, быстрыми шагами пошел по дорожке и по ступеням поднялся к Свято-Троицкому храму. Должно быть, он долго там молился. Прошло немало времени, когда в монастырском корпусе послышалось знакомое постукивание костылька: владыка Иоанн шел по коридору, останавливаясь возле каждой двери, благословляя и молясь за того, кто за ней спал. Он медленно обошел все четыре этажа здания, спустился вниз и вышел на улицу, в холодную ноябрьскую ночь.
Из своего окна на четвертом этаже отец Владимир наблюдал, как владыка Иоанн обходил с иконой все постройки монастыря: здание православной семинарии, монастырскую библиотеку, иконописную мастерскую, сараи, коровник… Иногда порывы ветра задирали полы рясы, и становилось видно, что владыка Иоанн обут в летние сандалии на босу ногу – со дня своего монашеского пострига он и в мороз не носил брюк и носков. В Китае его так и называли – святой Иоанн Босой… На заснеженных дорожках монастыря оставались маленькие, похожие на детские, следы от его парусиновых сандалий.
Ночью, пока все спали, отец Иоанн за всех молился. Вряд ли он спал в самолете, когда летел через океан в Америку, и на высоте десять тысяч метров над уровнем моря молился за весь мир и за родную Россию…
Он родился в 1896 году в селе Адамовка Харьковской губернии и был назван родителями в честь Архангела Михаила. Отец Михаила, потомственный дворянин Борис Иванович Максимович был сербского происхождения, мать Глафира Михайловна – русская.
Семья Максимовичей жила безбедно и основательно. Глава семьи являлся предводителем дворянства одного из уездов Харьковской губернии и видным благотворителем Святогорского Успенского монастыря на Северном Донце. По праздникам Максимовичи всей семьей ездили в этот монастырь на богомолье.
В девятилетнем возрасте Михаила отправили учиться в Полтавский Петровский кадетский корпус. Так началась его самостоятельная жизнь вдали от родителей.
ebooksa