Ни одна из соседних стран не могла выставить такого огромного войска, какое привёл с собой Ягайло. Шестьдесят тысяч рыцарства шло из одной Польши; сорок две вёл с собой Витольд, с жемайтийцами и русскими, татаров насчитывалось сорок тысяч, а наёмников из Чехии, Моравии, Венгрии и Силезии было более двадцати. Почти сто тысяч было пеших людей, остальное лёгкая конница и тяжеловооружённые рыцари. Шестьдесят тяжёлых пушек влеклось за той гигантской силой.
Нельзя было сосчитать войск крестоносцев, не равнялись они, однако, союзникам Ягайлы, хотя, несомненно, превосходили их снаряжением, ловкостью и порядком. Тридцать с небольшим тысяч имел магистр наемников из-за границы, отличных немецких войск и полков гостевых; но потребовал окружить большое пространство границ, оставить в замках гарнизоны и присматривать над огромным пространством, не зная наверняка, откуда вторгнется неприятель. Бывшие союзники князья Мазовецкие и много других объявили войну Ордену; а угроза короля венгерского и Ливонского ордена против Витольда не очень Ягайле была опасна.
Войска из Жохова тянулись сейчас дальше к границам, которые были уже близко, отдельные отряды выскакивали тайно за добычей и на поджоги. В войске, за исключением татар и части литовцев, которых трудно было удержать в дициплине, царил суровый порядок и великая серьёзность духа. Каждый день начинался с богослужения, каждый им и кончался; благочестивые песни разносились по лагерю и седых коленопреклонённых рыцарей знойным днём со своими людьми на молитве везде можно было увидеть.
Казалось, это чрезвычайно удивляет молодого новичка, который иначе представлял себе лагерную жизнь. Часто недалеко от шатра пана Анждея, при котором он размещался со своим полком, разбивали другой для епископа Войцеха из Крашева Ястжебца (Познаньского). Статный старец сразу собирал людей, вдохновляя на молитву.
– В самом деле, – говорил весёлый хлопец товарищам, – у вас в лагере, как в монастыре, а орденское рыцарство крестоносцев, наверное, так не молится и так строго часов, как вы, не соблюдает.
– За это нас в чамбуле язычниками называют! – ответили, смеясь, товарищи.
Третьего дня старый слуга, которого с собой привёл тот подросток, с ночлега исчез. Нельзя было узнать, заплутал ли где, и, посорившись, был убит, что было не трудно, или, устав, ушёл домой. Парень, казалось, этим не очень был задет, другого себе слугу нанял, чтобы ухаживал за конём.
– Старый жемайтийец, – сказал он товарищам, – знать, заскучал, что было не с кем поговорить, может, домой улизнул, и другого мне на своё место пришлёт.
А то что уже не было кому за деньгами, которые парень забрал из дома, следить, Теодор занёс их Брохоцкому, прося, чтобы их сохранил. Кошелёк был тяжёлый и пан Анджей, взвесив его на ладони, рассмеялся.
– Предусмотрительный из вас парень, – изрёк он, – матушка хорошо наскребла, но этого для похода не будет слишком, когда кони начнут издыхать.
Стоял лагерь под Ежовом, когда дали знать, что венгры прибывают трактовать о мире. По войску молнией распространилась весть, а из-за того, что Теодор был заинтересован всякой новостью, он выпросился с другими поглядеть на королевские шатры.
Въехали венгерские паны, ведя за собой силезца Ежи Герсдорфа, который гостил у крестоносцев и имел поручение рассмотреть войска и силы Ягайлы.
Теодорик с товарищами подскачил к дороге, по какой ехали господа, но, увидев Герсдорфа, быстро отступил и пытался скрыться за других.
Начали над ним шутить, что Шиборовой бороды испугался. А что наиболее удивительно, силезиц, заметив парня, стоял, как изумлённый. Несмотря на то, что парень старался заслониться, он подъехал к нему, пристально в него всматриваясь.
Поначалу это, казалось, удивило товарищей, но Теодорик шепнул им, что Герсдорф знал его семью и, подумав, встал отважно напротив. Венгерские господа шли к шатрам короля, силезиц остался с глазами, уставленными в парня.
Наконец он приблизился к нему.
– Прошу прощения, откуда вы? – спросил он. – И кто вы?
– Из полка пана Анджея из Брохоцина, – сказал молодой человек, улыбаясь. – Почему же вы спрашиваете?
– Лицо мне ваше слишком знакомым кажется, но разве мало друг на друга похожих?
– А верно, – произнёс парень, подходя к Герсдорфу и провожая его к шатрам. – С позволения вашей милости, с кем же во мне вы видите сходство?