Потом неизвестно откуда появилась эта женщина. Они подобрали ее на дороге, когда она путешествовала с рюкзаком по Адыгее. Те, кто помнил ее в молодости, говорили, что она была необыкновенной красавицей – стройная, с белой, как зефир, кожей. Красоту ее скоро посчитали колдовской – мужчины рядом с ней становились слабовольными и жалкими. Она никому не говорила своего имени, и потому ее прозвали Альбой.
Братья начали нешуточную борьбу за руку и сердце странницы. И хотя их ухаживания только смешили ее, соперники не отступали.
Рассказывали, что однажды, после того как в пьяной драке Селим и Махмед чуть не убили друг друга, она решила их отблагодарить за рвение. Дождалась, когда братья выздоровеют, позвала в гости, накрыла праздничный стол и спросила:
– Правду ли говорят люди, что вы на все готовы ради меня?
Братья кивнули.
– А жизнь свою вам не жалко?
Селим и Махмед только рассмеялись над ее словами и тут же начали спорить – кто их них выполнит свою клятву, а кто так, притворяется.
– Докажет только дело, – заявили они наконец.
– Дело? Неужели? Ну, так давайте проверим, каковы вы в деле…
С этими словами Альба наградила каждого поцелуем. Поцелуем смерти.
Говорили, болезнь забрала у нее когда-то семью и маленького сына. Потому она и странствовала, обозлившись на весь свет. А братьям, двум упрямцам, дескать, не следовало подбирать на дороге бледную и худую как смерть незнакомку…
Азим, любивший собирать подобные мифы, утверждал, что старый барак некогда был чуть ли не усадьбой, образцом деревянного зодчества, до того, как троица не поселилась в нем. Каждая доска, каждая фигурка с узорами была продана, пропита, и теперь украшает чужие бани да сараи.
Доктор все еще не верил в мифы, даже после встречи с полудницами. Перед ним сидели обычные люди, оказавшиеся на дне. Люди, похожие на тех, кого он лечил в переполненных городских больницах, когда только начинал свой врачебный путь, и кого часто отказывались лечить его коллеги.
Он хорошо знал, как себя вести с ними и чего от них ждать.
Илий постучал железной трубкой по дверному косяку.
– Добрый день. Можно?
Женщина даже не вздрогнула, медленно открыла глаза – зеленые, мутные, когда-то, наверное, яркие и выразительные – об этом свидетельствовали еще сохранившиеся длинные ресницы – долгим немигающим взглядом посмотрела на вошедшего. Хрипло вскрикнула:
– Мальчики! Эй, мальчики! У нас гость. В кои-то веки! Но сегодня я уже ничему не удивляюсь. Сегодня у нас будет полным-полно гостей. Гуляем! Праздник!
Она неопределенно махнула рукой в воздухе, выгнув кисть, словно отпускала в небо воздушные шары. Мужчины даже не отреагировали.
– Кто вы, молодой человек? – спросила хозяйка, кокетливо наклоняя голову. – Присаживайтесь, прошу вас, не стойте. Вот стул!