Земля избранных

Подогрев страх спутников пятью секундами гробового молчания, Анацеа кивнула. Едва заметная улыбка тронула уголки её губ, однако широко расставленные янтарные глаза по-прежнему сквозили холодом.

– Вчера, гуляя в городе, я встретила свою старую подругу Мию, – Кантана сложила руки на груди. Голос её звучал спокойно и уверенно. – Она и её брат Нери просили милостыню на площади. В детские годы мы вместе с Мией посещали Наставню. Но их клану пришлось бежать на Третий Холм. Мать Мии и Нери недавно умерла от ветрянки, и они вынуждены были вернуться к месту своего рождения…

– Ветрянка? – переспросил Нери полушёпотом.

– Варицелла, – пояснила Миа со знанием дела.

Нери задумчиво хмыкнул. Утренняя свежесть отчаянно защекотала нос. Интересно, что же это за глухомань такая, где обладают тайными знаниями древних шаманов, но умирают от банальной варицеллы?

– На Третьем Холме ребят могут убить за долги, – голос Кантаны стал жалобным и чувственным, – поэтому они не могли подвергать свои жизни опасности. Я очень хотела попросить тебя, мама, как человека с чутким сердцем, о протекции для моих друзей. Они оба недееспособны.

Анацеа подняла над головой руки, развернула их ладонями вперёд и четырежды провела ими сверху вниз. Блондинка в голубом платье, что всё это время тихо стояла за её спиной, повторила ритуальный жест и что-то прошептала в серое небо.

– Почтенные Покровители, – пробубнила мать семейства холодно. – Кантана, твои друзья ведь могут принести с собой инфекцию.

– Мы переболели вари… ветрянкой в детстве! – звонко прокричала Миа, высунувшись из-за спины Кантаны. Встретив полный осуждения взгляд Анацеа, она с неловкостью добавила, – Госпожа…

Спутница Анацеа исподлобья взглянула на Мию и приложила палец к губам.

– Почему вы все в таком виде? – Анацеа указала на порванную накидку дочери.

– Э-э-э… – Кантана, было, растерялась, но почти моментально нашлась. – Ночью у таверны на Нери напали, когда он хотел попросить еды для сестры. Нери был ранен. Кровь никак не останавливалась, и мне пришлось порвать накидку, чтобы сделать жгут.

Анацеа похлопала Кантану по плечу и одобряюще улыбнулась.

– Я горжусь своей дочерью. Я счастлива, что у тебя, Кантана, добрая и щедрая душа. Ты не прошла мимо чужой беды, как истинная наследница благородного клана. Конечно же, я окажу протекцию твоим недееспособным друзьям. Распорядись, чтобы Сарина приготовила гостям комнаты и чистую одежду. Проследи за тем, чтобы они вымылись и хорошо поели.

Едва заметное напряжение на лице Кантаны сменилось беззаботной радостью, но она не спешила её демонстрировать. Лишь виновато захлопала длинными ресницами, продолжая ломать затянувшуюся трагикомедию.

– Я уже накормила их, – Кантана потупилась. – Мне для этого пришлось прокрасться ночью в погреб и взять немного провизии. Пожалуйста, мама, прости мне самовольство.

Анацеа недовольно свела брови и сложила руки на груди. Широкие оранжевые рукава разлетелись, как языки пламени. Дочь не могла сломить непоколебимую волю матери, но, тем не менее, во всю играла на неуклюжих клавишах её эмоций.

– Обязательно поставь меня в известность в следующий раз, – Анацеа с осуждением посмотрела на дочь. – Я никогда не отказала бы тебе во имя благой цели.

Анацеа расправила юбку и развернулась к остолбеневшим гостям. Нери отметил, что она парадоксально красива в своей убийственной холодности.

Интересно, что у неё на уме?