Отпущение грехов

— Мне страшно захотелось пить, так что я подумал, почему бы не спуститься и не глотнуть…

— Я думал, ты собираешься сегодня причаститься.

По лицу мальчика разлилось глубокое изумление.

— Я совсем забыл про причастие.

— Ты попил воды?

— Нет…

Слово едва соскочило с языка, а Рудольф уже знал, что ответ неверен, но в линялых негодующих глазах, которые пристально глядели ему в лицо, истина просияла прежде, чем мальчик спохватился. И он понял, что не стоило ему спускаться, напрасно он для вящего правдоподобия решил оставить у раковины мокрый стакан, слишком дотошное воображение подвело его.

— Вылей немедленно! — приказал отец.

Рудольф в отчаянии перевернул стакан.

— Да что с тобой такое? — возмутился Миллер.

— Ничего.

— Ты ходил вчера на исповедь?

— Да.

— Тогда почему позволил себе пить?

— Не знаю… забыл.

— Может, твоя ничтожная жажда для тебя важнее, чем твоя религия?

— Забыл я. — Рудольф почувствовал, как глаза заволакивает слезами.

— Это не ответ.

— Да. Но я забыл.

— Смотри у меня! — Голос отца вознесся, в нем зазвучала настойчивая, инквизиторская нота. — Если ты настолько забывчив, что не помнишь свою религию, надо что-то делать.