— Подожди, — говорю я, хмурясь. — Ты его видел? Папу?
Люк ерзает на водительском сиденье.
— Ага. — Он прочищает горло.
— Итак, тебе еще нет восемнадцати, — медленно говорит Люк, — а мне двадцать один.
— Да, и…?
— И… — Ему явно очень некомфортно. Не то чтобы мне нравилось, как все происходит, но мне бы хотелось, чтобы он поторопился. — Так что смотри, у папы достаточно места, и если я собираюсь на него работать…
— Ты будешь работать на него? — Я прерываю, потому что хочу уточнить именно это.
— …если я собираюсь работать на него, — повторяет Люк, — это просто проще.
— Но, мама, — начинаю я возражать, а затем замолкаю.
Внезапно я больше не голодна.
— Я знаю. — Люк смотрит через приборную панель, созерцая красный свет перед нами. — Но, честно говоря, Ибб — он единственный, кто меня так называет, «Ибб» как «Ибб-эль», его детское имя для меня, которое неприятно слышать прямо сейчас, когда он, возможно — почти наверняка, оставит меня — Мама хочет, чтобы я был тем, кем я не являюсь.
Я морщусь.
— Ты имеешь в виду, больше похож на Гейба.
— Ага. Ну да, в принципе. — Он подносит руку ко рту, и я снова думаю о том, как сильно он похож на нашего отца.
Я не похожа ни на одного из наших родителей.
— Так ты уезжаешь? Я смотрю на свои руки. Это не значит, что мы с Люком тусуемся или говорим больше нескольких слов за раз, но мысль о том, чтобы вернуться домой, где он не играет в видеоигры или не работает над своей машиной в гараже нашего комплекса, внезапно ударила меня так сильно, что я не могу дышать. Что мне теперь делать, когда мне нужно писать сочинения для колледжа, а мамы нет дома? Все было по-другому, когда Люк уехал учиться в колледж. Тогда я почувствовала облегчение, возможно, потому, что знала, что он вернется. Но теперь я не так уверена.
— Мне нужно поговорить об этом с мамой. Но я так думаю, что да. — Он поворачивается, чтобы посмотреть на меня. — Ты в порядке?
— В порядке ли я, Люк? Нет, я не в порядке. — Я понятия не имела, что когда-нибудь смогу чувствовать себя такой одинокой только потому, что мой надоедливый старший брат уезжает из квартиры, в которой он вообще не должен был жить. — Я имею в виду, конечно, я ненавижу то, что больше никогда не увижу папу, и теперь…
Я выдыхаю, не зная, что сказать сейчас, когда я вынуждена думать об одной вещи, на которой я стараюсь не зацикливаться, а именно о том факте, что мой отец и моя мама теперь два отдельных существа. Развод был грубым и беспорядочным, он заставил моего отца кричать, а маму плакать, из-за чего они оба показались мне чужими.
— Ты знаешь, что сделал папа, — говорю я. Никто не выйдет и не скажет этого, но я знаю, что в расставании виноват мой отец, и это тяжело. Действительно, очень трудно признать кого-то злодеем в чужой жизни, когда ты почти уверен, что любишь их обоих.
ebooksa