— Неважно, — бормочет она. Сегодня у нее фиолетовый блеск, мерцающий на веках, и пара сережек разного цвета; одна — свисающий полумесяц, другая — крошечный меч, похожий на кинжал. — Я только что закончила свою лабораторную. Мак хотел, чтобы я сказала тебе, когда уйду.
— Хорошо, — говорю я и поворачиваюсь, чтобы снова надеть наушники, но Бел не двигается. — Что-то еще? — Спрашиваю я ее.
Она ничего не говорит, глядя на экран моего компьютера, и я громко вздыхаю.
— Что?
Она колеблется не менее тридцати секунд, прежде чем сказать:
— Я не думаю, что из этого получится очень прочный сварной шов.
— Что?
— Однажды моему отцу пришлось сделать что-то подобное. Любое давление, и все развалится. Она указывает на ту часть моей конструкции, о которой говорит. — Но выглядит круто, — говорит она, а затем отворачивается.
У меня есть полное намерение отпустить ее, но что-то во мне чувствует острую необходимость удержать ее здесь.
— Что бы ты сделала? — Я спрашиваю ее, и она замирает на месте.
— Мммм. Я имею в виду, мне придется об этом подумать.
Она оборачивается через плечо и снова смотрит на мой экран, и я думаю, что она лжет.
Я думаю, она знает
Именно это заставляет меня сожалеть о своем решении взять ее в команду. Не то чтобы она не умная, но она что-то недоговаривает. У меня такое ощущение, будто у нее есть какой-то тайный внутренний монолог о том, как она ненавидит мои идеи, но, насколько я могу судить, она не желает придумывать какие-либо собственные.
— Знаешь, Мак прав, — говорю я. На счёт команды.
Она бросает на меня раздраженный взгляд.
— Ты тоже собираешься читать мне лекции? Не похоже на то, что это появилось из ниоткуда.
Ее рот напрягается.
— Он хороший учитель, — говорю я ей. — Если тебе нужна помощь, все, что тебе нужно сделать, это попросить.
— Ты так думаешь?