Преисполненный важности сторож на проходной – деревянной будке с раздвижным окном – выглянул и проворчал:
– Нельзя! Никого не ждем! Уезжайте! – И закрыл створку.
Ларин вышел из машины и постучал в окно. Охранник не реагировал. Ларин постучал еще раз. Охранник погрозил ему. Ларин полез в карман джинсов и вынул купюру, достал пачку сигарет, засунул туда купюру и снова постучал.
– А зажигалки нет? Я свою забыл! Я такой растяпа!
Охранник сдался: открыл окно, высунулся, оглянулся по сторонам. Понятно, что этого движения ожидали оба.
– Скоротечная и грубая война лучше затянутой и искусной, верно?
Алекс посмотрел на друга и улыбнулся.
Ларин резким ударом в нос вырубил охранника. Тот с шумом рухнул на пол сторожки.
– Ну что улыбаешься, давай помогай, братец Ши.
Дверь в сторожку вообще держалась на соплях. Стащили с мужичка комбинезон, заткнули рот майкой и прикрутили бедолагу к стулу скотчем. В Китае везде есть скотч. В сторожке он тоже был, хотя Алекс предусмотрительно взял с собой моток.
Шлагбаум на входе поднимался просто нажатием единственной в сторожке кнопки. Зато сколько значимости было на лице сторожа! Ларин напялил бурую робу поверх своей одежды. Но она ему была совсем не по размеру.
– Как корове седло! – сказал он непонятную русскую фразу. – Давай проще: ты сбежавший зомби, я тебя привел в ваш «павильон смерти». Дальше – по ситуации. – Лаовай потер ушибленную о чужой нос руку.
План был настолько нелеп, что не мог не сработать. «„Ярость приносит победу в бою“, кажется», – подумал Ши, глядя на Антона. Точной цитаты он не вспомнил. Но пока все очень хорошо складывалось: союзник не подводил.
Очарованный шофер такси зашевелился, захлопал глазами, затряс головой и стал похож на разбуженного куренка. Ши снова глянул на него лисьим взглядом, склонив голову набок, искоса, как флиртующая девица. Почувствовал, что Ларин очень уж внимательно наблюдает за ними. Водитель снова расфокусировал взгляд.
Алекс взял немного грязи и повозил вокруг рта. Издалека сойдет за черноту ожогов, а вблизи он напустит чар. И ребята проехали вглубь территории.
Среди нескольких бурых зданий Ши узнал или почувствовал – не разобрать, где твои знания, а где знания замученных родных существ, – в каком из них концентрация боли. Вой и стоны снова зазвучали у него в черепной коробке. Те самые. Какие он услышал, когда очнулся на дне бетонной ямы.
Алекс пошел на этот зов страха. На чужие всполохи боли, на отсветы гаснущих сознаний. Ими сочился средний из корпусов. Конечно, здесь выжигают души или что там такое страшное делают с братьями. Сюда враг придет и приведет сестру. Шаровой молнией вспыхнула ненависть и зависла, слепя, в глубине зрачков. Ненависть и ярость приносят победу в битве. Вспышка дает сил, ненадолго, но зато очень много. «Тише, – сказал сам себе Ши, – тише, еще не время». Он нес свое зарево злости, как кипящее масло в круглом воке: не разлить бы, не расплескать, не обжечься бы. Но масло клокотало, и чад застилал такое обычно острое лисье зрение. Он понял это слишком поздно.
Никто из буроробых не обращал внимания на «красного муравья». Лаовая Ши прикрыл своей магией. Когда же зашли внутрь, когда затаились, устроив засаду, когда Алекс лег на затянутый пластиком жертвенник и положил на лицо кляп, собираясь сделать вид, что он «дохлая лиса», чад ненависти застил ему глаза, и он не увидел ловушки: над каждым косяком каждой двери с внутренней стороны висел тайный знак. Лис мог войти в эту дверь, но выход был накрепко запечатан. Вот тогда Ши еще раз узнал отчаяние и тихо-тихо заплакал.
А казалось, что все будет дальше просто – по стратагеме «Идти вперед, туда, где не ждут; атаковать там, где не подготовились». Балахон биозащиты взяли прямо на месте. Ларину он тоже был мал. Робу «красного муравья» Ши с отвращением напялил еще в машине. Но к чему это все, если все двери в этом месте работали только в одну сторону?!
Он не посмел сказать о провале Ларину. Он лежал и слушал, как пищат приборы, как идут по коридору враги. Он слышал голос сестры. Слышал голос врага. Его сердце рвалось от горя, и глаза наполнялись слезами: они все обречены, им не победить, все напрасно.