Вор

Владыка Северной реки был слеп.

Зуран охнул, увидев полностью белые глаза ла-Тара, и невольно отпрянул. Укол в шею заставил Зурана замереть.

– Вы знаете, если человек очень долго будет употреблять в пищу пахучие специи, то запах въестся в кожу и волосы, и его почти невозможно будет отмыть? Отрицатели очень любят добавлять в еду острый хмель, говорят, даже одежды с ним стирают. Та ещё дрянь.

«Так вот почему он тогда принюхался! Проклятье!»

– Вы собираетесь убить меня?

Ла-Тар улыбнулся и кивнул служанке.

– Мари?

В следующий момент шарф затянулся на шее. Зуран захотел крикнуть, махнуть руками, чтобы привлечь внимание, но его уволокли в тень, а потом сознание померкло.

Когда он очнулся, то опера уже закончилась. Зрители аплодировали. Естественно, когда Зуран созвал стражу, Владыка Северной реки уже покинул Олну.

Единственный путь через Безликие горы, который вёл к его землям, был взорван. Сошедшая следом лавина перечеркнула планы по захвату Северной реки.

Интерлюдия. Третья ветвь

Перед дворцовой площадью собралась толпа. Накрапывал дождь, но простолюдины и не думали расходиться. Ещё бы – новые хранители веры обещали дать имя каждому, кто придёт к дворцу и подложит ветвь к костру, который складывали с утра. Рабочие как раз заканчивали устанавливать между дров железный столб. Безымянные подходили, смачивали палки в бочке со смолой и выстраивались вокруг кострища плотным кольцом.

«Как бы ненароком в толпе кого не задавили».

А вот места для знати были заняты едва ли наполовину. Кто-то ответил на призыв рейны вежливым отказом, сославшись на болезнь или неотложные дела, но большинство как в воду кануло.

Элезарет, облачённая в траурное платье, стояла за помостом и собиралась с духом. Ей предстояло выйти к толпе и сказать самую лживую речь в жизни.

– Рейна Элезарет, вы чем-то опечалены?

Джарт подошёл к ней и слегка поклонился. Рейна смерила его взглядом и быстро проговорила:

– У нас ничего не получится. Люди глупы, но не настолько. – Элезарет заметила залом на платье и попыталась его расправить, смяв ткань ещё больше. Новая служанка совсем от рук отбилась. После смерти Стефана прислугу словно подменили. Элезарет и не представляла, в каком страхе они жили, а теперь расслабились, разленились. Выдохнули. Небо тому свидетель, как же ей не хватало той прислужницы, как её звали? Савур? Софур! Вот уж кто мог и платье отгладить, и сплетни вынюхать, и за умеренную плату сделать что-то, обо что рейна не хотела марать руки. Но девка была достаточно умна, чтобы сбежать из Илассета, едва там начали править отрицатели.

Элезарет закончила мысль:

– Они ни за что не поведутся на столь откровенную ложь.