– Людей волнует только их будущее. Ветвь обезглавлена: отец города убит, принц Севир сбежал…
– Похищен, – с нажимом поправила Элезарет. Джарт коснулся своих губ пальцами, извинившись.
– Принц Севир похищен, а Сирор болен неизвестным недугом. У них есть только вы и… надежда, – Джарт коснулся живота Элезарет, заставив её судорожно вздохнуть.
– Начнётся бунт, меня обезглавят, а вас вышвырнут из третьей ветви, – отрезала Элезарет. Она тут же пожалела, что сказала это вслух. Никто не должен знать, с каким трудом она контролировала чувства. Беременность делала её как никогда уязвимой.
– Мы этого не допустим. Я этого не допущу. – Джарт смахнул слезинку со щеки рейны. – Люди любят тебя. За столь короткое время правления ты сделала для них больше, чем Стефан – за все прошедшие годы. А сегодня ты подаришь им справедливость, которую они жаждут. И мы ещё на один шаг приблизимся к нашей цели.
Элезарет послушно кивнула и даже положила голову на грудь отрицателя. Джарт с нежностью обнял рейну.
Конечно, она была нужна им: с даром, что мог выявлять предателей и подчинять несогласных, носящая во чреве будущего принца ветви и лояльная к их идеям.
И всё-таки кое в чём Джарт оказался прав. Цели у них пока были общими.
Элезарет отстранилась от мужчины и первой взошла по лестнице. Стоило рейне появиться, как на площади стало тихо. Собравшись с духом, Элезарет начала говорить. Заученные слова сорвались с губ быстро и бездумно. Она смотрела в одну точку, и, заставь её кто-нибудь под страхом смерти описать, что происходило вокруг, Элезарет бы не смогла. Лишь когда прозвучало самое страшное, рейна очнулась и в голосе её прозвучала паника.
– Отец города Стефан убит. Коварно отравлен! И кем? Человеком, которого уважал и боготворил не только он, но и все люди в мире. Бесценным! Мы доверили ему судьбу принца, впустили в наш дом, а ответным даром нам стали подлость, обман и смерть.
На слове «смерть» палач вывел заключённого – выволок за руки, потому что ни стоять, ни уж тем более идти на тех огрызках, что остались у бесценного вместо ног, было нельзя.
Толпа зашепталась. В убийцу Стефана не летели плевки и камни. Плохо.
– Бесценным платят за то, чтобы они открывали шкатулки. На востоке им платят, чтобы заново наречь преступников, у которых отняли имена! Платят пираты – за сведения о ценных дарах. Теперь же им платят за их похищения. Дар Стефана украден! Как до этого был украден дар принца Севира бесценной Ликой Пейран! И богиня покарала воровку! Двуликая отвернулась от бесценных! Она не откликнулась на зов убийцы моего мужа и не пришла в храм на суд! Я не назову вам имени бесценного, поскольку он этого недостоин! Никто из них! И бесценные больше не будут вершить судьбы! Они отняли у вас отца города, похитили вашего принца! И сегодня этот убийца, вор и лжец будет казнён как безымянный варвар!
Бесценного привязали к столбу – плотно, чтобы он прикасался к нему и лицом, и животом. Палач заставил пленника обхватить столб руками и связал их. Бесценный замычал от боли – ему предварительно вырвали язык, чтобы он перед смертью не вздумал отнять у кого-нибудь имя. Закончив, палач посмотрел на рейну в ожидании указаний.
Существовало несколько видов этой казни: быстрая, когда преступник терял сознание от дыма и задыхался; медленная, когда он заживо поджаривался на раскалённом столбе. Можно выбрать путь милосердия, подвесив мешочек с взрывчатым порошком на шею несчастного, дабы избавить его от страданий.
«Если смерть окажется слишком мучительной, люди не забудут этого. Если же я проявлю милость, то это посчитают слабостью. Помоги мне, Дву…»
Элезарет вздрогнула от ужаса. Низ живота заныл, спина взмокла от пота.
Двуликая.
Если рейна отдаст приказ убить бесценного, то что сделает с ней богиня?
– Элезарет, люди ждут, – шепнул Джарт.