Вор

Севир сжал зубы.

«Сейчас не время встревать».

Отец был пьян и раздражён. Вино выбивало из него как манеры, так и всякую сдержанность.

– Ты прекрасно знаешь, какие слухи ходят об этой истории! Думаешь, нашему сыну не захотят отомстить?

– Кто? Вот скажи мне, кто? Фанатики, семья Пейран или этот твой Ренфел? – Отец вытер рот от масла салфеткой и не дал матери ответить. – А теперь слушай. Севир поедет на съезд. И ничто и никто этому не помешает. Ни война, ни сама Двуликая! Ты поняла меня?

– Тебя совсем не волнует его безопасность?

Что это было? Севир мог поклясться, что мать едва сдерживает слёзы.

– Меня волнует репутация.

– И чья же? Его? Илассета? Или твоя?

– Всё будет в порядке, – вымолвил Севир, почувствовав странную смесь жалости и злости. Его бесило, что мать так беспокоится из-за какой-то призрачной опасности. И вместе с тем почему-то стало тепло от того, что мама так беспокоилась о нём.

– Тебе слова не давали! – рявкнул отец, поднявшись из-за стола. – Надеюсь, мы больше никогда не вернёмся к этой теме. Так ведь, моя рейна?

Отец вышел из трапезной. Сирор тут же начал вертеться и капризничать, а Севир с изумлением понял, что видение съезда вернулось. Но ему захотелось представить кое-что другое.

Он подойдёт к матери и поговорит с ней, а может, и попробует утешить. Севир скажет, чтобы она не волновалась, ведь у него будет охрана. Вдруг, если он снова потянется к маме, она ответит? Потому что за всей этой мишурой из этикета, правил и законов прячутся просто сын и мать. И тогда он…

– Идите к себе, принц Севир. Вам нужно готовиться к съезду, – холодно сказала рейна, даже не посмотрев на него. Её внимание было приковано к жемчужному кольцу.

Севир моргнул. Видение рассеялось. На короткий миг он будто стал другим человеком. И этот человек Севиру не понравился. Он поклонился рейне и ушёл.

Глава 16

Тело словно кричало от пережитого испытания. В кошмарах Шор видел, как гигантские насекомые протыкали ему руки и ноги полыми трубочками и сосали костный мозг. Просыпаясь, Шор метался по полу, отмахивался от безликих теней и снова погружался в бездну ужасных видений. Сквозь пелену бреда слышались чьи-то голоса, мерещился шум прибоя Шёлкового моря. Шор бежал навстречу волнам, но оказывался в океане песка, который накрывал с головой, наполняя горло и лёгкие колючими песчинками.

Сначала Шор думал, что, может, так даже лучше: умереть в мучительных видениях, а не угасать, пялясь в одну точку. Но постепенно он стал забывать, где находится и что с ним происходит. В какой-то момент Шор не смог вспомнить своё имя, и это испугало сильнее возможной смерти.

А потом спасительная вода заполнила рот. Измученный организм сперва воспротивился долгожданной влаге: горло сжалось, язык словно окаменел. Сделать первый глоток было невыносимо больно, но капля за каплей – и Шор очнулся. Он заставлял себя держать глаза открытыми, но всё равно усталость брала верх, и каждый раз, когда удавалось вновь поднять тяжёлые веки, казалось, что вода ему только приснилось. Ведь кто в эль-Туне мог поделиться с умирающим водой?

Шор открыл глаза. Жажда отступила. На губах ощущалась влага, а в животе – тяжёлая, неприятная сытость, как бывает, если попробовать утолить голод не пищей, а водой.