Но Билли ненадолго задержалась в гостиной миссис Карлтон, залитой мягким светом и пахнущей цветами. В десять минут пятого она попрощалась с друзьями, которые вяло попытались ее удержать.
– Я в самом деле не могу остаться, – сказала она, – мне нужно быть на Южном вокзале в половине пятого, встретить мисс Аркрайт, юную кузину тети Ханны, которую я раньше никогда не видела. Мы найдем друг друга по гвоздике, – улыбаясь говорила она, показывая на единственный цветок, приколотый к платью.
Хозяйка вдруг засмеялась.
– Погодите-ка, дорогая. Если мне не изменяет память, вы уже пытались узнать человека по гвоздике. По крайней мере, я очень хорошо помню, как мистер Уильям Хеншоу поехал встречать юношу с гвоздикой, который вдруг оказался девушкой. Эта ваша девушка просто обязана оказаться мальчиком!
Билли улыбнулась и покраснела.
– Может быть, но я боюсь, что сегодня равновесие восстановлено не будет, – возразила она, направляясь к двери, – юную леди зовут Мэри Джейн. Оставляю за вами право найти в этом имени хоть крупицу мужественности.
Поездка от дома миссис Карлтон на Коммонвелс-авеню до Южного вокзала заняла немного времени. Пегги мчался так быстро, как только позволяли узкие запруженные машинами улицы. В должное время Билли оказалась в огромном зале ожидания, и Джон уважительно говорил ей на ухо:
– Этот человек утверждает, что поезд прибудет вовремя на четырнадцатый путь.
В двадцать девять минут пятого Билли вышла на платформу, к четырнадцатому пути. Теперь она приколола гвоздику к своему длинному пальто, и белое пятно красиво выделялось на темно-синем бархате. Билли сегодня была очень хороша. Ее лицо обрамляла темно-синяя бархатная шляпа с пышными белыми перьями.
За те несколько минут, пока локомотив пыхтел и лязгал, подъезжая к платформе, Билли невольно вспомнила того, кто ждал ее у ворот вокзала почти пять лет тому назад.
– Милый дядя Уильям, – нежно прошептала она, а потом вдруг рассмеялась почти вслух, так что человек рядом с любопытством посмотрел на нее. – Господи! Какой же неожиданностью я для него стала.
В следующую минуту она подошла к воротам и стала внимательно вглядываться в длинный строй пассажиров, уже спешивших из вагонов.
Первыми шли мужчины, широко шагая и устремив глаза вперед. Их Билли едва удостоила взглядом. Далее следовали женщины в аккуратных шляпках и льняных воротничках, говоривших об их проворстве и целеустремленности. На них Билли тоже не обратила внимания. Потом пошли пары: мужчины с встревоженными взглядами, на два шага опережавшие своих спутниц, и торопливые, беспокойные женщины, которые неизменно застегивали перчатки и подбирали концы шарфов и боа.
Толпа становилась все гуще, и Билли начинала беспокоиться.
Появились дети и молодые женщины без спутников. У одной в руке был букетик фиалок, и Билли посмотрела на нее повнимательнее. А потом она увидела гвоздику, но та красовалась на лацкане высокого молодого человека с темной бородкой, так что, нахмурившись, Билли стала рассматривать толпу дальше.
Прошли старики и старухи, женщины с детьми и младенцами, и снова пара, медленно идущая, явно молодожены – муж держался на два шага впереди, а женщина застегивала перчатки и поправляла меха.
Постепенно людей стало меньше, а потом остался только старик с тросточкой и молодая женщина с тремя детьми. Билли так и не увидела девушки с гвоздикой, которая шла бы одна.
Нахмурившись, Билли огляделась. Она подумала, что упустила Мэри Джейн где-то в толпе и найдет ее сейчас. Но рядом с ней никого не было, кроме симпатичного юноши с заостренной бородкой и, как уже второй раз заметила Билли, белой гвоздикой на лацкане.
Она посмотрела на него еще раз, и их взгляды встретились. К немалому удивлению Билли, он двинулся вперед и приподнял шляпу.
– Прошу прощения, не вы ли мисс Нельсон?