– По-моему, он не планировал, – прошелестел Вилсон, понимая, что не просто сидит в луже, а утопает в ней. – Простите, леди Торн! Уверен, я что-то напутал. Думаю, лучше дождаться возвращения вашего мужа…
– Вилсон, остановите карету, – проронила я.
– Вы собираетесь выйти? – тонким голосом охнул он.
– Нет, выйти собираетесь вы, – усмехнулась я. – Нам не по пути.
– Но куда… – закинулся он.
– Домой, – перебила я и пояснила для определенности: – Обратно в Энтил. Надеюсь, Филипп наградит своего кучера за эту внезапную поездку.
– Но что я скажу вашему мужу, леди Торн? – Секретарь был в панике.
– Что я развожусь с ним, Вилсон.
Повисла ошарашенная пауза. По ошеломленному лицу секретаря плыли пятна от уличных огней.
– Я должен передать ему, что вы с ним разводитесь? – тихо и внятно повторил он, словно пытаясь осознать смысл простой фразы. – Пощадите! Он отправит меня в отставку!
– Вилсон, вы понятия не имеете, сколько раз Филипп хотел отправить вас в отставку, но вы по-прежнему ведете его дела.
– Я неплохой секретарь, – приободрился тот.
– Не в этом дело, – усмехнулась я и, отвернувшись к окну, присмотрела удобное место для остановки. – Он заслужил такого… исполнительного помощника, как вы.
– А?
– Попросите кучера остановить прямо здесь. – Я указала пальцем в оконное стекло. – У пешеходной мостовой стоит свободный кеб. Вам не придется долго искать извозчика.
В Энтил я добралась в середине ночи. На улочках, как всегда, не горело ни одного фонаря, и карета пробивалась к дому тетушки через густой мрак. Оставив кучеру денег на постоялый двор, я попрощалась и с трудом открыла кованую калитку. Старый особнячок с темными окнами утопал в сугробах, к двери пришлось пробираться, высоко поднимая колени. Ботинки моментально промокли, на плащ налип снег.
Ключа у меня не было. По-простому взломала замок с помощью магии. В белесой темноте сверкнула яркая вспышка, осыпались затухающие золотистые искры. Дверь раскрылась с неприятным скрипом.
За несколько дней дом заметно выстудился. В воздухе витал запах влажности и тяжелого одиночества. Я пробудила на стене ночник и немедленно прошла в гостиную, чтобы зажечь камин. Оставленная хозяевами комната по-прежнему хранила следы наших шумных и даже скандальных сборов в столицу: на спинке дивана висели платья и две вязаные шали, чуток поточенные молью, а потому категорически забракованные. На круглом столе, покрытом вышитой Лидией скатертью, лежала стопка любовных романов. Помнится, Клементина с воплями вытащила книги из дорожного сундука.
Пламя в камине занималось неохотно. Наконец огонь окреп и заструилось тепло. Я плюхнулась на холодную кушетку с выгнутой спинкой. Хотелось плакать и спать, но спать почему-то больше. Кажется, я заснула быстрее, чем закрыла глаза.
Утро началось с ворчливого и громкого кряканья почтовой шкатулки. Клементина специально попросила мастера настроить артефакт так, чтобы его было слышно из любого уголка дома. Слышно не было, но в гостиной, когда приходили письма, все неизменно вздрагивали и хватались за сердце.