Бедовый месяц

22
18
20
22
24
26
28
30

– Ты как здесь очутилась? – воскликнула я, с облегчением опуская сковородку. Еще минутка – и отдыхать бы мне напротив кухни, отправив саму себя в глубокие слои подсознания. – Почему не в лечебнице?

– Так еще вчера вечером вылечились, – бойко заявила она и быстрым движением одним пальцем заставила нос лопаты смотреть в пол, а не мне в живот. – Господин кучер, опустите лопату, пока никого ненароком не зашибли. Уже все в порядке. Моя племянница с мужем приехали в гости. Не пугайте благородную леди!

Она похлопала в ладоши, стараясь пробудить дремлющую под потолком лампу, но дом местами не очухался. Мы остались в потемках, разбавленных лишь косой полосой света из холла.

– А где Рендел? – не поняла я.

– На улице, – махнула рукой Клементина.

– Ты его в сугробе, что ли, оставила?

– В карете, – почти обиделась тетушка. – Ему сказали ногу беречь. Твой муж на втором этаже?

– В столице, – подсказала я, мысленно радуясь, что стариков действительно не беспокоили и дали без лишних волнений вернуться домой.

– Не приехал в гости? – охнула она.

– Тоже ноги бережет.

Клементина мигом смекнула, что разговор о моем драгоценном супруге не для лишних ушей. Ударившись в рьяные благодарности, она незаметно вытащила из рук кучера страшное оружие против воров и увлекла того в холл.

С удивлением я обнаружила, что руки заняты: в одной лопата, в другой сковорода. Обе тяжелые, как моя влюбленность в Филиппа. Лопата была немедленно пристроена в уголок, но тут же поехала по стеночке на пол. Поймать ее я, конечно, попыталась, но сковородку выронила. Грохот поднялся ужаснейший. Дом содрогнулся, словно в Энтиле началось землетрясение.

Уходящая парочка резко обернулась. Как по заказу, на потолке вспыхнул светильник. Теперь было видно, что леди одета, мягко говоря, не в бальное платье. Странно, как у них не случилось коллективного сердечного приступа. Не от моего провокационного вида девицы, готовой ко сну, а от громоподобного шума.

– Упали, – невозмутимо развела я руками.

– Идемте, дорогой. – Тетка шустро потащила возницу к выходу. – Мы с леди Торн непременно за вас помолимся. Такие хорошие люди стоят недели молитв в храме.

– А как же золотые кроны? – проворчал он, давая понять, что влез в дом с лопатой на изготовку и, можно сказать, рисковал жизнью не ради молитв, а за вполне определенную плату.

– Деньги молитв не исключают, – отрезала тетушка. – Мы обязаны заботиться о душе всех, кто нам помогает.

Сказала женщина, за все годы в Энтиле не посетившая ни одной воскресной проповеди. Полагаю, местный храмовник заочно предал всех Вудстоков анафеме.

Рендел входил в дом, опираясь на трость. Он был бледен, заметно прихрамывал, но держал спину по-военному ровно. Мы с Клементиной принялись вокруг него кружить. В смысле, окружать заботой. Но почему-то выглядело так, как будто носились, словно взбесившиеся чайки над рыболовецким судном.

– Слышал, что зять остался в столице? – проворчал дядюшка, усаживаясь в любимое кресло, и я немедленно подставила ему табуреточку для ноги. – Сбежала от него или гордо ушла?