Дэйвенпорты

Хелен шлепнула его по бедру зонтиком от солнца:

– Я никакая не дамочка!

Она поборола желание скрестить руки на груди, как обиженный ребенок. Мистер Лоренс был ровесником Джона и других молодых людей, которые работали в гараже. Хелен удивлялась тому, насколько ей легко рядом с ним. Ее общение с мужчинами по большей части сводилось к обсуждению экипажей или автомобилей. А не ее священной войны против условностей.

– Я никакая не дамочка, – повторила она. – Но может быть, меня самую капельку нужно было спасти.

Мистер Лоренс, смотревший на дорогу, бросил быстрый взгляд на Хелен:

– От какой же страшной участи я вас спас?

Хелен смотрела на витрины, но не видела их.

– Я сбегала с уроков этикета. Мои манеры теперь признаны неудовлетворительными, и хотя я уже слишком взрослая, чтобы ко мне приставлять гувернантку, мама наняла женщину, чтобы скорректировать мое поведение, пока я не распугала всех пригодных холостяков, которых отвергла Оливия.

Рот мистера Лоренса чуть съехал вбок при упоминании о сестре. А Хелен поспешно продолжила (разве он не подозревал, что у него будут конкуренты, тоже желающие добиться руки ее сестры?):

– И это ужасно. Все, чему я учусь, не имеет ни малейшей практической ценности. Я с куда бо́льшим удовольствием занималась бы тем, что мне интересно. Ведь должен же быть в мире человек, который не будет против, если его жена будет постоянно растрепана и бесполезна в плане ведения хозяйства, но сможет помочь оседлать коня или починить ось – и вообще не будет бояться замарать руки.

Хелен и мистер Лоренс посмотрели на ее ладони с обломанными ногтями и темными пятнами. Девушка мысленно отругала себя за то, что оставила перчатки на стуле, но все же больше в этот миг она искренне гордилась собой и готова была отстаивать свою правоту.

У девушки захватило дух, когда на лице мистера Лоренса она увидела намек на улыбку. Он лениво держал вожжи в руках и смотрел прямо перед собой. Желудок Хелен сделал кульбит. Ведь именно такое ее поведение мать и миссис Милфорд пытались искоренить своими нотациями. «Отлично, он, наверное, теперь думает, что я безнадежна. Но какая мне разница?» И с этой мыслью все остальные печали вылетели у нее из головы.

– Непросто найти компромисс между тем, что хочешь делать ты, и тем, чего хочет твоя семья. – Мистер Лоренс расправил плечи. – Я приехал сюда не просто для того, чтобы найти перспективы для семейного бизнеса, а для того, чтобы спасти его. В определенных кругах фамилия «Лоренс» значит немало – в точности как ваша. Мне одновременно и повезло, и не повезло быть единственным ребенком в семье: мне достанется в наследство все, но также на мне лежит и вся ответственность. Каждое мое действие отражается на моих родителях и на нашем будущем.

– Я знаю, что мне повезло, – сказала Хелен, пощипывая кружево, окаймлявшее зонтик от солнца. – Оливия блистает в лучах маминого внимания, а Джон всегда знал, что семейное дело достанется ему.

Мистер Лоренс взглянул на нее из-под длинных ресниц:

– А вы? Чем наполнены ваши дни? Я уверен: когда у человека нет определенной роли, это тоже нехорошо.

– О чем вы говорите? Мы ведь собираемся спасти дамочку!

Она улыбнулась. Хелен знала: она вовсю пользовалась занятостью родителей, чтобы делать, что ей хотелось. Ее не игнорировали, она никогда не чувствовала себя забытой, но при этом прекрасно понимала свое место в отношениях внутри семьи.

– Нет, я все равно считаю, что мне очень повезло.

Деньги и высокое положение в обществе обособило их семью, но Хелен была любима.