– Что? – Селеста застыла.
– Если бы история шла по накатанной колее, ты встретила бы Никлоса гораздо раньше, – добавила Фелия. Ее миндалевидные глаза печально блеснули в свете красного светила, а позади раздался приглушенный, недовольный шепот. – Но история не знает сослагательных наклонений. Ты обрекла нас на гибель. Теперь мы – лишь наблюдатели конца твоего пути. Но не друзья.
– Вы никогда ими и не были, – сухо ответила Селеста, хватая Никлоса за руку. – Вы были опытными манипуляторами. Играли с чужой жизнью. Вы утаивали от меня историю, предпочитая видеть, как я брожу впотьмах, не зная, что меня ждет. Обвиняя меня в преступлении, вы уклоняетесь от собственных. Я знаю, что Мора не была бессмысленным монстром, движимым одним лишь желанием убивать. За ней стоит история действий ваших предков. И кстати, мост, которым вы так дорожили, был отравлен ядом темной эльфийки. Скажите спасибо, что он был уничтожен до того, как эльфы ступили на него.
Фелия ничего не ответила на горячую отповедь девушки, и в душе Ника поднялся вихрь гнева, успокоенный только прохладой ладони Селесты, которая как будто почувствовала жаркий соблазн проучить проклятых эльфов.
– Будь моим желанием проникнуть к вам – ничто бы нас не остановило! – добавила Селеста. – И что бы вы там на мой счет ни думали, мы не отступим.
Девушка хотела что-то добавить, когда Ник предостерегающе сжал ее руку. Ктуул слышал и видел их через его глаза и уши. Нельзя, чтобы он догадался об их плане.
– Прощай, Селеста Каргат, – прошептала Фелия. – Пусть этот мир переживет твой короткий век.
Глава 22. Брат и сестра
Давно ему не было так хорошо. Так восхитительно, волнительно хорошо! Обуревавшие его эмоции проявлялись в движениях рук, в сковавшем тело нетерпении. Он ощущал почти щенячий восторг. Сложно было поверить, что, несмотря на все препятствия, партия сложилась именно так, как он планировал. Было много моментов, когда все могло пойти наперекосяк. Даже Туула, в своей детской манере пошалить, все равно исполнила свою задачу, исподволь вкладывая нужные мысли в головы его «игрушек».
Поступки Моры не стали неприятным сюрпризом, она и должна была сыграть эту роль, чтобы Никлос переступил черту и призвал Демона. Все получилось. Селеста выполнила предназначение, эльфийка отправилась на свалку истории. Осталась сущая мелочь, и он почти с игривым нетерпением ждал, когда они придут. Вечный уже слышал шаги, негромкое перешептывание, участившийся пульс их маленьких сердец, когда они увидели остатки его роскошного празднества. Он подождет. Кульминация близка.
– Я выполнила свою часть, брат и отец. Теперь ты отпустишь меня? – Туула поправляет ошейник, устало прислонившись спиной к ручке массивного кресла.
После безумного празднества, когда Ктуул собрал «возлюбленных» морвиусов, пригласил горожан и согнал всех придворных во дворец, бальная зала сверкала чистотой. Вечный лично озаботился уборкой, вычищая следы торжества, когда он использовал людей, чтобы приманить бывших детей. Отвлекая внимание, он досуха осушил их всех, несмотря на мольбы о пощаде и прощении.
Теперь, заняв королевский трон, Ктуул любовался отблесками солнца, нарядившегося в кровавые одежки, предвестники грядущего конца, и пускавшего капельных зайчиков по зеркальной поверхности просторного помещения. Ветра вздымали воздушные занавески, от хрустальных подвесок потолочных люстр доносился тихий звон, музыкой проносясь по застывшему залу. Если прислушаться, то можно было услышать отголоски былых торжеств, голоса придворных, звон бокалов, пение и гром из оркестровой ямы. Увидеть призраков, танцующих в центре, почувствовать волнение и яркость их чувств, прежде чем танцы дошли до пика безумия.
Ктуул медленно протянул руку и ухватился за волосы Туулы, запрокидывая ее голову и наклоняясь к девушке:
– А ты этого хочешь? Отпущу, и ты превратишься в безликую массу, одну из смертных этого обреченного мира. Хочешь стать пустым местом? Ведь твоя особенность заключается в том, что ты – моя несносная сестра. Мой антипод, мой провал и величайшее творение. Остальные достигли высот из-за своей исключительности. Ты же – по праву рождения. Хочешь отказаться от всего? – говоря, он наклонялся ниже и ниже, в голосе слышались волнующие, полные обжигающего соблазна ноты, в нем мешалось и затаенное вожделение, и надежда, и толика огорчения.
Девушка выдохнула, почти касаясь его губ, видя, как ярко мерцает алмаз в его лбу, как трещит магия сожранных ядер, как отзывается поглощенная сила иных вечных. О, она видела братца насквозь. Он не против продолжить игру, хоть она и поднадоела им обоим за прошедшие тысячи тысяч лет. Когда живешь так долго, многое утрачиваешь в горячке времени, полностью забывая истинное значение этого слова. Один миг превращается в годы, а годы – в один миг.
– Да. Больше всего на свете я хочу перестать быть твоей сестрой. Да. Я хочу быть обычной девушкой. Хочу забыть все, чем была. Хочу утратить это, и даже больше! Дорогой братец, я хочу забыть тебя. И то, что ты со мной сделал.
Тогда он впился в ее губы, взмывая вверх и уволакивая сестру за собой. Он пил из нее, как из источника, и как бы она ни сопротивлялась, погружался все глубже и глубже, вытаскивая крупицы сил, отчего пальцы Туулы скрючило, а хребет выгнуло. И она беспомощно сучила ногами в воздухе, пытаясь отбиться, пытаясь удержать хоть что-то.
В конце концов он отпустил сестру, и девушка рухнула вниз как подкошенная, лишенная всего. В ней не осталось и крупицы вечности, брат, как настоящий упырь, высосал из Туулы все соки. И она лишилась волшебного оперения, возвращая истинный облик, хоть и не прихвативший пыль тысячелетий. Лежа на животе, она подтянула к груди коленки, сжимаясь в позу эмбриона. Ее сдавил лютый холод, от которого дрожало тело, и стыла душа. Туула забыла, что это такое – быть человеком. Не иметь никакой силы. Быть слабой, беспомощной, почти что слепой.
Он медленно спустился к ней, прикасаясь к оголенной шее. Раздался щелчок, и ошейник распался на две части, вызвав вскрик девушки. Тогда Ктуул опустил руку на ее спину, утешая, как ребенка:
ebooksa