– Воистину воскрес! – раздавалось в каждом доме.
К вечеру все от мала до велика высыпали на улицу. Девки в круг сгрудились, частушки пели, парни мерялись удалью молодецкой.
В центре Еловой столб вкопали и три платка к самой макушке прицепили.
– Кто самый смелый? – крикнула Марфа. Бойкая и шебутная, она была заводилой в таких делах. – Кто зазнобе своей платок подарит? Два платка простых, ситцевых, а наверху кумачовый, особенный плат. Налетай, парни!
Два хлопца платки ситцевые добыли, один был подарен Ульяне, другой – самой Марфе. Радостные девки расцеловали парней.
– А особый платочек-то висит на самой верхушке столба! Перевелись храбры молодцы?
– Я полезу, – вышел Семен. Долговязый, нескладный, он снял рубаху, закатал порты и ловко полез по столбу.
– Бортник – медовая душа…
Ишь как перебирает ногами! Гляньте, медом намазался. Ванька, подсоби сыну…
Иван Петухов замер, закусил губу, с гордостью наблюдал за сыном. Семен прочно прилипал к столбу, ласково обхватывая его загорелыми руками и бледными, поросшими светлой шерстью ногами. Скоро он уже отвязывал алый платок.
– Кому ж подарит-то? – шептали Зоя и Анфиса. В каждой билось: вдруг меня порадует молодец?
Семен быстро слез, потер руки в свежих занозах и подошел к Аксинье.
– Держи. Тебе… – А она покраснела под цвет подаренного платка.
– Спасибо тебе, Семен, – по обычаю поклонилась Оксюша и в щеку поцеловала парня.
Она сжала в руках кумачовую тряпицу, яркую, задорную, совсем ей ненужную.
– Эх, Аксинька, весело живешь, – протянула Зоя. Веселый тон не скрыл зависть. Всем ведомо, осталась девка на гуляниях без подарочка – бросовый она товар.
Подруга не слушала ее, крутила головой.
– Ты кого высматриваешь? Семка вон стоит лыбится.
Но Аксинья искала глазами вовсе не его. Увидела она, как Григорий покинул толпу и направился к своей кузнице. Когда он шел быстро, хромота была видна сильнее обычного, и сердце девушки обожгла любовь вперемешку с жалостью.
Вечером, накормив поросят и куриц, умаявшись от тяжелых лоханей, Оксюша заспешила на берег. Долго ждала она кузнеца. Не радовали ее утки, деловито скользившие по поверхности воды. Наводил тоску мерный перестук дятла, пристроившегося на высокой сосне.
ebooksa