— Душенька… Она ничего плохого никому не сделала! — плачет старый Герцог. — Не сделает! Мы уедем. В Португалию уедем. Никогда про нас больше не услышите! Слово гранда…
Не слышит старого Герцога никто.
В белое рубище одели мальчика-короля, Герцогиню и ее саму, Карлицу.
Мальчику-королю не впервой. Герцогиня давно остатки разума потеряла. И скрыть это, как они с Герцогом ни старались, не удалось. Но она, Первая Дама королевства, она, столько лет держащая в своих руках весь двор, она в этот круг попала?
За что? Как?
Лишь за то, что королеву Марианну от грозящей ей напасти защитить хотела. Что свою, некогда обожаемую Герцогиню в дальний монастырь не упрятала, Святой Инквизиции сама не сдала? И почему яблоко от яблони?
Все происходит будто не с ней. Будто в страшном сне. Только пронизывающая, сгибающая боль внизу живота не дает наблюдать за чудовищным обрядом, как прежде, со стороны.
— Бесы пополам корежат!
Некогда Толстый Кардинал машет кадилом.
— Бесы! Дьявольское отродье понимает, что изгонять будут! Притворством мается, что нет его в теле жертвы. Демон жаждет быть в теле человека, а не в аду, и прячется, присутствия не выдает! Но на чистую воду выведет его дух божий!
— Начинайте! — командует Королева. И, закатив глаза, принимается сама качаться из стороны в сторону.
Факелы.
Прямо в лицо. Дым ест глаза. И горло першит от копоти. Кашель душит.
Толстый Кардинал, входящий в раж, яростно кричит, что и в ней укрылись демоны, и теперь те демоны от очищающего огня закашлялись.
Факелы…
Почему не замечала их, когда в стороне стояла и о Кортесах и шпионах в стане Бастарда думала. Что Бастард главный враг, думала. Что, приди он, ей не поздоровится.
Он еще не пришел, а ей нездоровится хуже, чем при враге злейшем.
Мальчик-король молчит. Сгорбившись, завороженно смотрит на факелы, и на епитрахили, и на мать — ему не привыкать. Какой раз изгоняют дьявола из помазанника божьего.