– Да.
– Женщин?
– Одну женщину.
– И что Фидель с ней сделал, когда узнал о ее намерениях?
– Отпустил. – Лицо Дуайера мрачнеет. – Мы тогда промахнулись. Несмотря на все свои слова, наш агент оказалась слишком мягкосердечной. Во второй раз мы так не ошибемся.
– Потому что я, на ваш взгляд, жестокосердна?
– Потому что вы, на мой взгляд, из тех людей, которые не забывают причиненного им зла, а невзгоды, пережитые вашей семьей по вине Фиделя, действительно ужасны. Разве можно забыть убитого брата-близнеца?
– Я вам когда-нибудь говорила, как я не люблю, когда мною пытаются манипулировать?
Дуайер улыбается.
– Насколько я понимаю, вы говорите мне это сейчас.
– Вот именно.
– Вернемся к тому, почему мы вас выбрали: лондонский инцидент показал, что излишняя щепетильность не помешает вам отнять человеческую жизнь.
Я морщусь. Дуайер продолжает:
– Видите ли, что бы вы там ни думали, вы мне нравитесь. В Лондоне вы хорошо себя проявили. Почему бы нам не перевести наше сотрудничество на более стабильную основу, чтобы продолжать работать, если… когда Фидель будет устранен. Вы могли бы стать моим постоянным агентом. Вы владеете несколькими языками, имеете связи, позволяющие вам вращаться в нужных кругах и получать интересные сведения. Совсем не обязательно вам оставаться на Кубе, мы можем отправить вас в Европу. У вашей матери там кузина, которая замужем за послом, ведь так? А если в случае успеха с Фиделем вы все-таки захотите остаться на родине, то и там нам не помешают глаза и уши: пока новая власть не установится и люди к ней не привыкнут, в стране будет очень неспокойно.
– Вы знаете меня не так хорошо, как вам кажется, если ждете, что я стану шпионить за соотечественниками, помогая американцам.
Дуайер смеется.
– Американцам? Оглянитесь, мисс Перес. Вы живете с американским сенатором. Кто принял вас и вашу семью, когда вам угрожала опасность? Какую страну вы сейчас называете домом? Неужели вы действительно думаете, что ваш отец оставит свою растущую сахарную империю? А как насчет вашей сестры Изабеллы, вышедшей замуж за американца? А Элиза с ребенком? Хуан Феррера никогда в жизни не был на Кубе. Полагаете, он захочет перевезти туда семью в случае крушения режима Фиделя? Сколько у вас друзей, которые, бежав с Кубы, заново устроили свою жизнь за границей? Неужели вы всерьез надеетесь, что все станет по-старому? Что люди без борьбы примут прежний порядок вещей?
– С прежним порядком я сама не была согласна.
– Может быть. А может быть, вам нравилось так думать, хоть вы и пользовались богатством и связями вашего отца. Так или иначе, идеализму в современном мире места нет. В борьбе с Советским Союзом решается не только судьба Кубы. Проблема гораздо шире. Советы – очень грозный враг. Полагаете, они просто так откажутся от попыток построить на вашей родине коммунизм? Одним локальным ударом мы их не победим, потребуется много, много лет. Ваш взгляд направлен на Кубу, а я через нее смотрю на весь мир. Здесь у вас будет возможность добиться большего. Куба – всего лишь остров; работая на меня, вы сможете выйти на другой уровень.
– Вы слишком далеко загадываете. Я еще не убила Фиделя и не гарантирую, что смогу это сделать.