— Ты права. Это все моя вина. Я встречался с людьми Фрэнка, чтобы заключить перемирие. Все прошло не так, как ожидалось, но я никак не предполагал, что он отважится на такие меры.
— Этот тип скрывался здесь все это время? — спрашиваю я.
— Возможно, он не собирался действовать так быстро, но дом, вероятно, показался ему хорошим укрытием. И он, как и мы, оказался в ловушке.
— Как думаешь, он был один?
— Не знаю, но сейчас, по крайней мере, мы готовы, — говорит Энтони, сжимая в руке револьвер.
Идти нам некуда, и остается только одно — ждать. Теперь все зависит от того, удастся ли нам переждать непогоду, поэтому мы вместе сидим в углу, уповая на то, что неведомые люди, построившие этот дом много лет назад, выполнили свою работу на совесть.
Текут минуты, часы…
Я почти сплю, когда Энтони толкает меня локтем.
— Кажется, все.
Он прав — снаружи стало значительно тише.
Он берет меня за руку, в другой сжимает револьвер, а я свободной рукой держу лампу, и мы выходим из спальни, минуя труп, на лестничную площадку. Я свечу лампой в лестничный пролет. Пол на первом этаже залит водой, но ее не так много, как я опасалась, пройти вполне можно, хотя ущерб может быть серьезный.
— С запасами можно попрощаться, — кривится Энтони.
— Возможно, не все пропало.
После беснования шторма кругом стоят такие тишина и спокойствие, что просто жуть берет.
— Ты это слышала? — спрашивает Энтони.
Я напрягаю слух: звук далекий, но различимый — тихий шелест.
Сердце начинает колотиться.
Энтони преодолевает оставшиеся ступеньки и ступает в воду на полу. Она доходит ему до колен.
— По-моему, звук идет с веранды.
— Пожалуйста, не ходи туда, — говорю я, сокращая расстояние между нами. — Вдруг шторм не закончился. Это может быть опасно.