— Я уверен, что с ней все в порядке. Она, конечно, поняла, что садиться за руль нельзя. Вероятно, дороги какое-то время будут размыты, — в отдалении слышится треск, и он судорожно сглатывает. — Сколько обычно длится подобный шторм?
— Часами. Все зависит от того, насколько он сильный, как быстро движется и в какой его части мы оказались.
Джон морщится.
— Как только прояснится, нужно попытаться отправить вас в больницу. Просто чтобы удостовериться, что все хорошо. Пока вы спали, я проверил запасы на кухне — надолго их не хватит.
Снова слышится грохот, точно что-то врезалось в стену домика, и я вцепляюсь в Джона. Его рука дрожит, и я быстро и ободряюще пожимаю ее.
Люси шевелится, мордашка у нее сонная, и я перекладываю ее на другую руку. Она сжимает ротик и снова закрывает глазки.
— Она красавица, — шепчет Джон.
— Да. И что же нам делать?
— А что тут поделаешь? Только надеяться на лучшее.
Я держу Джона за руку — усталость начинает брать свое, и веки снова становятся тяжелыми.
Когда я просыпаюсь, снова грохочет, а еще слышится металлический скрежет и жуткий пронзительный треск.
Малышка плачет.
Рядом со мной Джон, его тело подрагивает, руки обнимают меня.
— Что происходит? — Я моргаю, пытаясь прийти в чувство. — Сколько я спала?
— Недолго. Час от силы, — мрачным голосом отвечает Джон. — Вода прибывает быстро.
— Море близко?
— Да.
Кровать — самое высокое место в комнате, и никаких высоких строений поблизости нет. Если вода зальет дом…
Снова раздается скрежет, точно крышку консервной банки срывают одним резким движением, только он громче, гораздо громче.
Я поднимаю глаза к потолку.