И, странное дело, чуть только я повысила голос, Альгидрас сразу словно подобрался, глубоко вдохнул и выдохнул:
– Хорошо.
Я моргнула, не веря в перемену. Смотреть резьбу мне уже расхотелось. Скользнув взглядом по завиткам какого-то растения, оплетавшего дверной косяк, я подумала о том, что сейчас произошло, и для разнообразия решила высказать свои мысли. Не все же им меня с ума сводить?
Демонстративно медленно приблизившись к Альгидрасу на расстояние вытянутой руки, я нацепила на лицо жизнерадостную улыбку:
– Ты боишься плачущих девушек? Или не переносишь разговора на повышенных тонах?
Спохватилась, что опять слишком сложно строю предложения, но решила, что мне все же плевать. Пусть жалуется, если хочет. Этим высказыванием я заслужила долгий взгляд и тень усмешки. Да что же он словами-то не отвечает никогда?
– Ну, признайся! Чего ты так испугался?
– Того, что твой суженый сойдет на нет от ожидания, – неожиданно ответил Альгидрас.
– Ничего. Девушкам свойственно опаздывать.
– На праздничный пир с князем?
Я посмотрела на него почти с восхищением. Надо же. А мы пикироваться умеем. Я снова мило улыбнулась, Альгидрас не менее мило улыбнулся в ответ.
– Мы опаздываем, помнишь? – не переставая улыбаться, ответила я.
– Я-то помню.
Он указал в сторону ворот, и мне ничего не оставалось делать, как пройти в ту сторону. У ворот я остановилась и уже серьезно спросила:
– Почему ты был против того, чтобы я смотрела?
Он сдвинул корзину на сгиб локтя, дернул засов и только потом повернулся ко мне.
– Мы одни в закрытом дворе.
– И что? – не поняла я.
Вот со Златой он один в закрытом доме был, когда мы с Добронегой приходили. И ничего. Или это потому, что она замужем, а я нет? Ну так он же побратим. Это же ближе кровного родства.
– Что тут такого?