Я вновь опустила взгляд и почувствовала, что Радим, до сих пор не выпустивший моей руки, тянет меня к столу. Я от всей души понадеялась, что мне позволят сесть рядом со Златой, но Радим подтолкнул меня к свободному месту по левую руку от княжеского сына. Добронега чуть замешкалась, а потом уверенно направилась в мою сторону и присела рядом. Златка тут же сорвалась с места и метнулась в угол комнаты, где на небольшом столе была выставлена праздничная посуда. Через мгновение она поставила перед Добронегой тарелку, а я поняла, что не ошиблась, когда подумала, что матери Радима здесь не должно было быть.
Любим пристально следил за Добронегой, пока та усаживалась за стол, но так и не дождался ответного взгляда. Мать Радима, едва присев на скамью, тут же обратилась к Миролюбу, спрашивая, хорошо ли они добрались и здорова ли его матушка. А я сидела, неотрывно глядя на запеченного гуся, боясь поднять голову и посмотреть на суженого. Над ухом звучал хрипловатый голос, и его обладатель казался мне приятным человеком. Во всяком случае, он очень сердечно беседовал с Добронегой, будто они были давно и хорошо знакомы. Я пыталась вызвать в памяти все, что помнила о Миролюбе, но пока в голове крутилось только то, что он не нравился Всемиле. Впрочем, это же не показатель. Всемила и от Альгидраса была не в восторге и всячески того травила, а мне он… Стоп! Я мотнула головой, отгоняя непрошеную мысль. Понравился? Не просто заинтриговал, заинтересовал?.. Понравился. Причем не прилагая никаких усилий. Скорее, наоборот. Да что же со мной такое?! Мальчишка же. Моложе меня на столько лет. Да не может быть! Я глубоко вздохнула, на миг забыв, где нахожусь. Отрицать очевидное было бессмысленно. Иначе его предательство меня бы так не задело. Поступки безразличных тебе людей могут раздражать, злить, но никогда не ранят. Это же нужно было так влипнуть! Да еще осознать это в самой что ни на есть «подходящей» обстановке.
– Ну а ты как, Всемила? – прозвучало над моей головой, и я подскочила на скамье, с грохотом ударив коленом в стол, потому что сидела, закинув ногу на ногу, – иначе коленки тряслись. Кубок с вином, стоявший между мной и Миролюбом, подлетел и непременно опрокинулся бы, если бы княжич не поймал его в самый последний момент, неловко извернувшись и сильно задев меня плечом.
– Извините, – пробормотала я, бросив виноватый взгляд на Добронегу.
Та ободряюще сжала мой локоть. Я села прямее и, нацепив на лицо улыбку, повернулась в сторону мужчин.
Любим о чем-то беседовал с Радимом и Златой и не обращал на нас никакого внимания, Миролюб же смотрел прямо на меня. Встретившись с ним взглядом, я едва не отшатнулась, потому что видела это лицо несколько минут назад, когда реальность и вымысел снова смешались. Только там он был намного моложе и смотрел не с улыбкой, а с осуждением. И лишь когда первый шок прошел, я поняла, что это другой человек. Миролюб был вправду очень похож на него, но у мальчика из моего видения были небесно-синие глаза, у Миролюба же они оказались зелеными. У него было красивое благородное лицо с правильными чертами. И внезапно я поняла, что он похож не только на неведомого мальчика, но и на Златку. Только та была русоволосой, волосы же Миролюба и мальчика из видения были черны как вороново крыло.
– У меня все хорошо, – ответила я, – а у…
Я на миг запнулась, не зная, как обратиться. На «ты»? На «вы»? Потом вспомнила, что Добронега даже к князю обращалась на «ты». Да и вообще я не могла припомнить, чтобы в этом мире «выкали». Миролюб не стал дожидаться окончания моей заминки и с улыбкой ответил:
– У меня тоже все подобру-поздорову. Как ты слышала, задержались мы в пути, да квары тут у вас шутку злую устроить успели.
– Да… – пробормотала я, просто чтобы что-то сказать, и отметила про себя, что ему идет улыбаться.
– А у меня подарок для тебя, – неожиданно продолжил Миролюб и, отклонившись назад, подхватил с пола кожаную сумку.
Я почувствовала, что краснею, потому что мне даже в голову не пришло, что я должна приготовить что-то ему в подарок. Для меня эта встреча была чем-то сродни каторге, а теперь все оборачивалось как-то слишком неожиданно.
Миролюб положил сумку на колени и начал в ней рыться. Что-то в его движениях показалось мне странным, но я не успела сообразить, что именно, как почувствовала мягкий толчок под локоть, и мне на колени лег небольшой сверток, перевязанный лентой. Добронега заинтересованно слушала рассказ Златы, чуть пригнувшись к столу, будто ей и дела никакого до нас не было. Пощупав сверток, я поняла, что там ткань, и решила не привлекать внимания к этому эпизоду и поблагодарить Добронегу позже. Лента, перетягивавшая сверток, была затянута слишком слабо, и я подтянула бантик потуже, чтобы он не развязался окончательно. Меж тем Миролюб достал что-то из сумки и протянул мне:
– Вот. Для тебя на Северном рынке купил. Мать сказала, что таких никогда не видала, а уж она вышивальщица, каких поискать. Сама знаешь.
Я осторожно развернула сверток и увидела большую резную шкатулку. Взгляд сам собой зацепился за резьбу на крышке, и я вновь вспомнила об Альгидрасе. Проведя пальцем по завиткам, я подумала, украшает ли тот шкатулки. Внутри оказались несколько отсеков, заполненных разноцветными камнями для вышивания, и набор игл, часть из которых были подозрительно похожи на золотые. Я открыла рот, снова его закрыла и, потрясенно выдохнув, подняла голову, но вместо Миролюба встретилась взглядом с князем. Тот как раз наклонился к сыну, желая получше рассмотреть подарок.
– Ну что, милая? Нравится? – весело спросил князь.
Радим тоже наклонился в нашу сторону и одобрительно хмыкнул. Злата, повиснув на плече мужа, сдавленно ахнула, а я окончательно уверилась в том, что держу в руках сокровище, по местным меркам.
– Да, это… У меня и слов нет, – пробормотала я, смутившись вполне правдоподобно, и посмотрела на Миролюба. Он скупо улыбнулся, будто ему было неловко от такого внимания к своему подарку.
– Ну и славно, – ответил он, словно закрывая тему.
– А это тебе, – я неловко сунула ему сверток.