Парадокс Атласа

– Какую тему вы выбрали? – спросил Атлас. Как учтиво, как изысканно. Офигенно культурно и скучно.

– Воздействие клинической депрессии на телепатические специализации, – весело ответил Каллум, будто лопнула помидорка-черри. Такое звонкое короткое «чпок!».

– А, – слабо улыбнулся Атлас. – Боюсь, эту дорожку истоптали вдоль и поперек.

– Ну, я подумал, что можно рассмотреть не учтенные прежде факторы. Посттравматический стресс. Вина выжившего.

Каллум упивался сдержанностью Атласа и его молчанием. Терпение Хранителя напоминало растянутую до прозрачности ириску.

– Я эмпат, вот и задумался, – рассуждал вслух Каллум, – где проходит грань между душевной болезнью и эмоциональной реальностью. В этом определенно есть ценность. Некая… нехоженая тропа, говоря вашим же языком.

Каллум сам не понимал, что он такое несет, потому что толком не врубился в тему. Хотя, похоже, очень зря. Париса же читает сраного Юнга. Так ли далеки манипуляции эмоциями от телепатии и здоровья души? Чем дольше Каллум размышлял над этим, тем больше абсурдного смысла обретал его прикол. Зачем Каллуму изучать химию мозга? Так ведь ее он, в конце концов, и меняет. Что есть чувства, как не гормоны и слабость, ложная работа ума?

– Очень хорошая тема, мистер Нова, – сказал Атлас. К несчастью, он пришел к тому же умозаключению, что и Каллум. Либо же Каллум, который успел опрокинуть бокальчик вина (а если точнее, графин), позволил себе расслабиться и не сумел скрыть своего непреднамеренного набега на местные схоластические резервы. – Однако я бы, пожалуй, не стал ограничиваться, – сухо посоветовал Атлас, – только телепатическими специализациями.

– Возможно. – Гм, как же некстати Каллум проникся искренним интересом к выбранной теме, тогда как изначально намеревался просто порыться в прошлом Атласа Блэйкли и накопать там побольше скелетов в шкафу. – И все же, – сказал он, не собираясь пока бросать игру, – думаю, вы поймете, почему в качестве объекта опытов я выбрал вас.

Атлас сдержанно улыбнулся.

– Как это лестно.

– Так вас угнетает это время года? – снова спросил Каллум, указывая через окно на припорошенные снегом садовые тропинки.

– В период межсезонья я и правда подвержен определенного рода расстройству. Как и многие.

– Нет, я о другом.

Атлас помолчал.

– Это очень интересно, – заметил Каллум. – Ваше чувство ответственности.

Атлас не ответил.

– Я все думал, – сменил тогда тему Каллум, – с какой стати вообще хранить преданность чему-то откровенно бездушному?

Атлас по-прежнему молчал.

– Убийство, – пояснил Каллум, опираясь на стол, чтобы лучше видеть Атласа. – Отчего-то никто не спросит меня, совершил бы я его или нет, убил бы одного из них. Просто предполагают, что да, и всё тут.