– Да. Обещание, грозное такое. – Он помедлил еще немного. – Я серьезно, Роудс, вряд ли я тот ответ, который ты ищешь. Со мной тебе довольнее не стать. То, что ты сейчас испытываешь, при тебе и останется, просто рядом будет кто-то, кто танцует намного лучше Тристана.
Вид у Нико был самодовольный (а как же иначе), но, к счастью – и облегчению, – Либби понимала, что он прав. Осознание было похоже на сработавший болезненный рефлекс – как если бы напрягла травмированный мускул, который до этого стабильно жалела. То, что сказала симуляция Нико – будто бы все в ее жизни вращается вокруг него или приводит, в конце концов, назад к нему, – было ложью. Всего лишь очередной невидимой финишной чертой, которую Либби сама себе наметила, очередным слабым и несостоятельным решением. Будь это правдой, признание в чувствах к Нико могло бы подарить завершенность, замыкание очень простой и не требующей большого ума петли обратной связи, однако проблема заключалась совсем не в Нико.
Либби понимала, видела, почему не прошла обряд. Начать хотя бы с того, что посвящение ей не светило, ведь правил никто не отменял, однако подлинная причина, по которой она провалилась столь оглушительно – одна болезненная правда, оттененная другой, удобной и романтической, – состояла в том, что Либби всю жизнь кому-то что-то доказывала, и началось это еще задолго до появления Нико де Вароны. Уже до встречи с ним она испытывала страшный голод, ненасытность, чувствовала себя непринятой. Она верила этому букету комплексов, сделала его своим непрочным фундаментом, а присутствие Нико, живого воплощения всех ее недостатков, с готовностью подлило в огонь масла.
Вот теперь она рассмеялась, пусть и хрипло.
– Варона, перестань говорить мне, что я чувствую. Не тебе указывать, чего я хочу.
– Нет, но я могу тебя спросить, – пожал он плечами. – Чего же ты хочешь?
Она снова посмотрела в камин.
Чего же она хочет?
Ответа. На хер все, он прав. Вот ради чего все это было, всегда.
Либби хотела ответа, но не на этот вопрос.
– Я хочу провести эксперимент, – сказала она. – Завтра.
Хотелось верить, что это ее решение. Что оно рациональное, исходит от ума, а не из колодца одиночества глубиною в полжизни.
Впрочем, неважно.
– Ладно, – сказал Нико. – Ладно.
– Тебе всегда снится одно и то же, – заметил Гидеон.
Либби не помнила, когда и как он сюда проник. Где-то вдалеке над холмами поднимался дым. Сперва она решила, что это соседи жарят барбекю: шипели бургеры, отец нацепил дурацкий фартук, который Либби сшила для него в пятом классе. Кэтрин закатила глаза: пап, глупо выглядишь. Все как обычно. Жизнь идет своим чередом.
Но теперь тут был Гидеон, и Либби поняла, что по какой-то причине привязала его к этой границе сна и кошмара.
Она что-то заметила. Пятно на овеянной чувством ностальгии пригородной идиллии. Знакомая пара обуви, торчащая из-под соседского шезлонга. Вытянутые ноги. Лужа крови, просачивающаяся в щели мостовой.
Безжизненные глаза. Выброшенная в сторону рука.
Либби молча притенила глаза от палящего солнца.
ebooksa