Крах Атласа

22
18
20
22
24
26
28
30

Ли, тени, что следили за тенью Эзры Фаулера, были с этим строго не согласны.

Ли видели ее лицо, однажды, когда скрупулезно собирали информацию для собственного, тайного досье. Тогда она пользовалась псевдонимом, хоть и неизобретательным, однако не было никаких сомнений в том, что на выцветшем фото сотрудника корпорации «Уэссекс» по имени Либби Блэйкли из 1990 года – физик-александриец Элизабет Роудс.

Ничего-то Эзра Фаулер с ней не разобрался. Он не контролировал ее и даже не вел, и если обстоятельства внезапного исчезновения Эзры – в результате недавнего столкновения с неукротимым Атласом Блэйкли (как, видимо, из чистого паникерства, полагал Нотазай) – были именно такими, как подозревали Ли, то угроза исходила именно от Элизабет Роудс.

Псевдоним она выбрала сознательно. Однажды став оружием, остаешься им навсегда.

Ли не дергались. Не привлекали к себе внимания открытым нетерпением, в отличие от многих. За богатством семьи Нова и влиянием Форума пускай гоняются другие. Ключ к Обществу – это не деньги и не власть, иначе они уже отворили бы заветную дверь.

Ли не удивились тому, что алчность так глубоко сплелась с целями их пестрого союза, сшитого из множества кусков чудовища, однако Ли знали: если что и отопрет Александрийские архивы, то только не жадность.

Это будет яростная молодая женщина, которая, такая слабая с виду, стоит у порога поместья.

Нико

Сперва, по возвращении в поместье взаимодействие Нико с Тристаном выдалось странное. Какое-то формальное, будто весь прошлый год они не провели в компании друг друга. Нико не считал Тристана близким человеком, отнюдь, просто в убийстве было нечто интимное, пусть даже оно дает лишь временный результат. После такого рутинные теплые приветствия, как у морских капитанов, которые салютуют в ночи друг другу сэндвичами с водяным крессом, кажутся неуместными.

Тристан вел себя подозрительно. Был вежлив с Нико, а порой даже учтив. Может, возвращение Либби подняло ему настроение? Не факт. Нико видел, что между Тристаном и Либби что-то происходит – хоть и не очень сложное (Либби не вылезала из Тристановых шмоток и слабо пахла его средствами для ухода, въевшимися в память Нико за год покушений), – однако проблема была не в этом.

Пропало напряжение, а ведь Тристан постоянно, хоть капельку, да ненавидел Нико. Но куда делась эта враждебность? Неясно. В последнее время Нико казалось, будто в беседах Тристан прилагает немалые усилия, лишь бы не ранить его чувства.

– Ты же понимаешь, что мне плевать, спишь ты с Роудс или нет? – заявил Нико после нескольких недель размышлений; при этом он напугал Тристана, сидевшего за книгой в одиночестве в читальном зале. – Желая ее возвращения, ты вроде как не думал ее совращать. Знаю, в это трудно поверить, ведь все вы считаете меня ребенком, но мои отношения могут быть поразительно сложными. К тому же у меня есть… – Нико замолк, подбирая подходящий термин для чего-то, что и так всегда у него было, только теперь слегка изменилось. – Гидеон, – договорил он наконец.

– Мне бы очень не хотелось увидеть совращение в твоем понимании, – ответил Тристан, и под его взглядом у Нико чуть не разыгралась ностальгия. Он вновь испытал жгучее, не покидавшее его все время, что они работали в хрупком союзе, желание свалить.

Так может, в конце концов, все дело правда в Роудс? И теперь можно расслабиться, снова, как прежде стать вынужденными типа коллегами? Нико подвинул стул и с облегчением упал на него.

– Я вообще-то не играю ни в какие игры. Главным образом я вежливо спрашиваю.

– И как, помогает?

– Ты удивишься. – Нико заглянул через руку Тристана на название книги, которую тот читал, и заслужил раздраженный взгляд. – Она с тобой так и не поговорила?

– О чем? – Тристан ничего не отрицал, и хорошо. Нико бы в жизни не смог играть в загадки с тем, кого когда-то душил.

Он пожал плечами.

– О Фаулере… О прошлом годе… Сам как думаешь?

Тристан поерзал, ему снова стало неловко. Очень, не очень – Нико не знал. Просто чувствовал, что Тристану не по себе, вот и все, как свинья чует трюфели. Видимо, считал как-то язык его тела. Тристан отодвинулся и немного развернулся в противоположную сторону.