Крах Атласа

– Постриглась, – сказала Либби; Нико запоздало заметил, что так и есть. Слава богу, обошлась без челки. С тех пор как Либби вернулась, волосы у нее отросли – их можно было считать длинными, и они никак не вязались с ее прежним образом, – однако сегодня она их остригла по плечи. Казалось бы, не сделала ничего из ряда вон, и все же Нико ощущал одновременно вину и негодование.

– Чем вы тут занимались? – спросила у него Либби.

Нико посмотрел на Тристана, но тот демонстративно отвел взгляд.

– Ничего зловещего, заверяю тебя, – попытался сострить Нико.

– Зачет, – вздохнул Тристан, посмотрев на него, не на Либби. – Ни добавить, ни убавить.

Гидеон тем временем внимательно разглядывал коробку с книгами. Как-то все это странно, подумал Нико. Причем не в том смысле, когда неловкость возникает между двумя людьми, которые спят друг с другом.

Вообще, едва Либби вошла в комнату, энергия приобрела совершенно иной заряд. Нико не знал, что и думать. Он вроде бы гордился Либби, ведь она отрастила здоровое чувство независимости – он сам твердил, как важно иметь нечто вроде хребта, а путешествие во времени, казалось, должно было укрепить ее самость, – однако в комнате ощущалась более сложная и тяжелая аура. Присутствие чего-то сокрытого и пугающего.

– Можешь сказать правду, – обратилась Либби к Тристану, ударив не в бровь, а в глаз (чего старая Либби не сделала бы), и Нико снова испытал странное чувство гордости. – Не надо врать про эксперимент. Я точно знаю, что это, – объяснила она, опуская взгляд на сложенный лист бумаги, – за модель. Читала записки Вароны.

– Ну хоть кто-то сумел в них разобраться, – сказал Нико, а Гидеон одновременно с ним произнес:

– Записки о чем?

– О гипотетическом конце света. – Либби открыто и со значением посмотрела на Тристана. Эти двое быстро что-то обсудили в полном молчании, как это умеют те, кто видел друг друга без одежды.

Тристан недолго колебался и покивал. Либби отвернулась. Взглянула через плечо на Нико, а потом – на Тристана, и тот вместе с ней покинул комнату.

Нико краем глаза заметил Гидеона – и словно вошел в этот момент в столбик солнечного света.

– Ты сильно разозлишься, – невыразительно произнес Гидеон, – если я скажу, что с Либби что-то не так?

– Я сам заметил, idiota. С первого дня твержу тебе. – Нико потянулся, подняв руки над головой, потом пересел на стул Тристана, а свой подвинул ногой Гидеону. – Как странно, – сообразил он после секундного ощущения дежавю. Розовые ноготки на ногах и телепатия, кризис сознания и профессор Икс («Просто скажи это, Николас».) – Твое присутствие здесь, – сказал он Гидеону, – это странно. Не плохо, просто странно.

Гидеон опустился на стул и тоже задумался.

– Ты о чем-то конкретном?

– Понял, что забыл кое-что сделать. – «Тебе надо обзавестись талисманом. – Стопа с розовыми ноготками у него на колене. – Больше не придется гадать, что есть настоящее».

Он гадал, что на уме у Парисы. Она ведь не совсем отстранилась. Время от времени они перебрасывались сообщениями: ты такой милый и безнадежный; если попрошу подпрыгнуть, ты по-прежнему уточнишь, как высоко? Да. Если честно, хотелось спросить ее о большем и рассказать тоже, просто он не знал, что такого обсудить с женщиной, поцелуй которой все еще чувствовал на губах. Ему отчего-то казалось, будто такой слабости Париса не одобрит. Иронично, если учесть, что, кроме Гидеона, Париса в поместье была единственной, кому не было совсем плевать на него. «Мы у меня. В голове».

Нико мысленно посмеялся и обернулся к Гидеону.