Переслал бабайское письмо Лайсе. Все-таки улика.
«Ответь какую-нибудь глупость, как ты умеешь», — пришло в ответ.
«Уже», — лаконично сообщил я.
«Кого он имеет в виду под «коллегой»?
«Без понятия», — ответил я, хотя уже догадался.
«Вечером обсудим».
«Ок».
— Паап? Как тебе мой мейкап? — спросила выбравшаяся, наконец, из ванной Настя.
— Э… Супер.
— Серьезно? — подозрительно спросила дочь. — Не «ночь кровавой панды», не «посмертная маска похмельного клоуна», не «филин-сварщик в конце смены»? Ничего из того, что у тебя считается юмором?
— Ничего, клянусь! Вижу, ты наконец осознала, что твоя природная красота требует тщательной маскировки. Кроме того, должны же мы проверить чувства Виталика? Если он не убежит с пронзительным визгом, увидев это сочетание черного и багрового, то готов вынести практически все…
— Блин, папа, ты опять издеваешься! Это непедагогично! У меня разовьются комплексы!
— Ничего страшного. У тебя впереди потрясающая карьера гримера в фильмах ужасов. С таким талантом тебе никакие комплексы не помешают.
— Тьфу на тебя, — ушла умываться. Вышла накрашенная несколько менее экспрессивно и на этот раз не стала спрашивать моего мнения. Ну и правильно — что вообще понимают в жизни эти взрослые?
Когда мы, оставив зонтики сушиться в прихожей, прошли в гостиную «Макара», там оказалось непривычно шумно. На столе стоит небольшой цифровой бумбокс, над ним колдует Клюся, остальные собрались вокруг.
— Нет, Виталя, тут ты лажаешь! — строго выговаривает она дочкиному кавалеру.
— Ничего не лажаю! — обижается он. — Нормальный ритм!