— Клюся по возрасту ближе к тебе, чем ко мне. Лучше смотри, чтобы она у тебя Виталика не отбила.
— Ой, пап, прекрати…
— Мы с ней просто поговорили, дочь.
— О чем?
— Если бы тебе нужно было знать, о чем, она бы поговорила об этом с тобой, верно?
— Бе-бе-бе… — неотразимый аргумент дочери, позволяющий неизменно оставлять за собой последнее слово.
И тут я резко остановился. Что-то было не так.
— Что, пап? — почему-то тихо спросила Настя.
— Запах, — сообразил я.
— Хм… — дочь засопела изящным носиком. — Знакомо как-то пахнет.
— Это духи. Духи Марты.
— Точно! Кто-то пользуется такими же духами?
Это очень редкий запах. Горький и пряный, мало кому подходит, но Марта в них просто влюбилась. Я привез ей флакон из Тегерана, когда был в командировке. Купил в маленькой лавочке на окраине.
— Не думаю, что такие можно найти где-то еще.
— Может, просто похожие?
— Не знаю… Но это странно.
— Тут многое странно, пап. Вот Катина комната, — она тихонько постучала в дверь и, не дожидаясь ответа, вошла.
Узкая комната пенальчиком, высокий потолок, окно-щель. Обстановка спартанская — кровать, тумбочка, письменный стол, стул. На кровати лежит, отвернувшись к стене, девочка, выражая спиной отрицание этого гадкого мира. На стуле сидит драный плюшевый медведь. И что я должен делать в этой ситуации?
— Кать, я его привела, — тихо сказал Настя и вышла, аккуратно притворив дверь.
— Что случилось, Катя? — спросил я, не ожидая ответа. Но девочка неожиданно сказала: