— Просто Тоня, что вы! А то я чувствую себя старухой… Хотите оладушек? Правда, холодные, со вчера остались.
— Не могу отказаться, — признался я. — Оладушки — моя слабость!
— Так заходите почаще, я специально для вас жарить буду. Мне нетрудно, правда!
— Ну что вы Ан… Тоня!
— Ничего-ничего, я люблю кормить людей. На здоровье!
Она поставила передо мной тарелку с оладьями и блюдце с медом.
— Компот?
— Это было бы слишком прекрасно!
— Сейчас налью.
— Тоня, — сказал я, уминая оладьи, — мне неловко поднимать эту тему, и я, разумеется, лезу не в свое дело, но так вышло, что я говорил сегодня с вашей дочерью.
— Ах, Катенька и ее мрачные фантазии?
— Я последний, кто будет учить кого-то, как надо воспитывать детей, но мне показалось, что у девочки проблемы. Не могу пройти мимо, уж извините.
— Конечно, Антон, разумеется, я вас понимаю. Вы знаете, Катя с детства очень впечатлительный ребенок. Наш развод с ее отцом… Очень ее травмировал. Увы, он был неизбежен в тех обстоятельствах, но в ее возрасте… В общем, она так и не приняла отчима. И теперь проецирует на него всякие ужасы. На него — и на этот дом. Отторгает действительность, которая ей не нравится.
— Вы показывали ее врачам?
— Конечно! Само собой!
— И что они говорят?
— Пройдет с возрастом.
— Так и говорят? — не встречал психолога, который вот так просто выпустил бы из цепких лапок пациентку. — А какой диагноз? Какая терапия?
— Какой диагноз, что вы, — мягко засмеялась Антонина, — какая терапия! Просто детские фантазии!
— А вы какому врачу показывали? Психологу? Школьному, муниципальному, частному? Или психиатру?