Подземные ядерные взрывы в мирных целях
подразделениям КБ АТО и опытному производству такая задача не создавала каких-либо проблем, и вскоре такая тара была разработана и изготовлена.
При разработке этой тары размеры ее закладывались в кратных соотношениях с таким расчетом, чтобы при складывании ее в штабель образовывался параллелепипед. На днищах и крышках каждого ящика-тары монтировались деревянные ложементы, не позволяющие ящикам перемещаться в горизонтальном направлении друг относительно друга при складывании их в штабель.
Сборочный стенд допускал транспортировку без упаковки, для чего он был дополнительно оснащен ручками, позволяющими удобно производить вручную погрузку, выгрузку и закрепление в транспортном средстве.
В таких случаях для погрузки и выгрузки контейнера со спецзарядом, а также спецзаряда со сборочным стендом при монтаже его на буровой установке, разработан и изготовлен специальный разборный козловой кран с подъемником (тельфером) грузоподъемностью в одну тонну, с ручным приводом. Силовые конструкции козлового крана были выполнены из коробчатых элементов, изготовленных из листов алюминиевого сплава толщиной 2 м. При необходимости увеличить высоту подъема груза силовые стойки крана могли быть наращены.
Для транспортировки кабелей управления автоматикой спецзаряда и физизмерений были разработаны и изготовлены специальные металлические (из алюминиевых сплавов) барабаны многоразового пользования с приставными складными (для удобства при транспортировке) стойками-подвесками, на которых вращался барабан при разматывании с него кабеля во время опускания заряда в скважину.
Для удобства транспортировки этих барабанов после освобождения их от кабеля они разбирались на отдельные узлы, которые также пакетировались в штабеля.
Таким образом, была разработана оснастка и технология транспортировки технологического и приборного оборудования для проведения подземных взрывов в любых местах, доступных лишь с помощью вертолета.
В таких местах для хранения и сборки спецзаряда, а также размещения аппаратуры управления взрывом и физизмерений, изготавливались временные деревянные сооружения (домики), в которых с помощью электронагревателей, если работа проводилась в зимнее время или в Заполярье, создавался нормальный микроклимат.
Командный пункт (КП) с аппаратурой управления бортовой автоматикой подрыва и измерительным комплексом с целью обеспечения безопасности операторов размещался в 2–3 км от эпицентра взрыва (в зависимости от мощности взрыва и глубины заложения заряда). Приборный пункт с аппаратурой физизмерений располагался в 100–200 м от эпицентра.
Подача сигналов управления с КП на подрыв и включение аппаратуры физизмерений могла осуществляться как по кабелю, так и с помощью приемопередающих устройств.
С точки зрения уменьшения времени и материальных затрат на производство взрыва использование приемопередающих радиоустройств являлось самым радикальным. Однако, поскольку в системе «Гранит» использовалась армейская радиостанция Р-403, не везде возможно и дозволительно было пользоваться этой системой связи. Такими запретными зонами являлись места работ, расположенные в радиусе до 100 км от места расположения воинских частей, пользующихся для связи этими радиостанциями. При этом были возможны не только помехи друг другу, но и несанкционированное срабатывание автоматики подрыва в случае одновременной работы нашей радиостанции и радиостанции, расположенной неподалеку войсковой части, если частоты вдруг совпадали. Это было возможно по той причине, что частотная система кодирования являлась весьма примитивной и легко производимой даже непреднамеренно. В таких случаях управление подрывом и аппаратурным комплексом физизмерений осуществлялось только по кабелю, весовое количество которого достигало 10–12 т.
Его доставка от железнодорожной станции или ближайшего речного порта до места использования при этом осуществлялась вертолетом на внешней подвеске, что значительно удорожало стоимость работ и затягивало время на подготовительные работы, ведь после доставки его нужно было смонтировать, а после работы — демонтировать и таким же образом отправить обратно. И если ко всему этому добавить то, что таким образом кабель использовался два, в редких случаях — три раза, затем полностью выходил из строя, и далее предстояли мучительные действия по «доставанию» этого дефицитного кабеля.
Поэтому первые два года работ (1971–1972) убедили нас в необходимости срочной разработки принципиально нового комплекса радиоуправления подрывом и физизмерений с надежной системой кодирования и приемопередающими устройствами, работающими на частотах, отличных от армейских и телевизионных.
Разработка аппаратурных комплексов в отличие от разработок сборочно-технологического оборудования силами КБ АТО была абсолютно невозможной не только из-за отсутствия нужного количества специалистов по разработке электронных схем и по проектированию приборов на современной микромодульной базе. Специалисты-то высокого класса, в полной мере разбирающиеся в современной микроэлектронике, у нас к этому времени уже были, и они изнывали от невозможности применить свои знания в этой области, эксплуатируя вчерашнюю допотопную, «на ладан дышащую» технику. Дело в том, что к 1972 году у нас утвердился принцип Н. А. Ерохина и А. К. Седнева: «Мы не разработчики, мы — эксплуатационники», у нас уже ликвидировали конструкторскую группу, и распределили толковых, думающих специалистов-исследователей по технологическим отделам, над нами уже поставили «главного конструктора» В. П. Ахалкина, без визы которого не дозволялось заниматься проблемами, свалившимися а первые два года работы, как снежный ком, а проблемы эти вытекали из объемных и более трудных задач, поставленных перед нами на последующие годы. Все запреты на разработки аппаратурных комплексов были закреплены приказом адмирала С. П. Попова и поддержаны главный инженером главка В. И. Карякиным.
В такой обстановке роль моя как руководителя единственной в стране организации по производству ядерных взрывов в мирных целях свелась к организации разработок технологических процессов на очередные работы и осуществлению взрывов согласно этим технологиям, при этом я выступал в качестве председателя Государственной комиссии.
В этих условиях появилось большое желание наплевать на все и вся, в том числе и на партийный долг, и бежать подальше от сверхважных задач государственного значения, от предприятия липовой «высокой культуры», от некомпетентных чванливых командиров. Но министерское начальство строго твердило: «Сейчас всюду так! Иди работай и героически преодолевай трудности». А заверения: «Поможем», — так и остались пустыми словами.
Чрезвычайное происшествие, имевшее место в экспедиции на Майском газовом месторождении, явилось первым предупреждением того, что последствия некомпетентного командования могут быть худшими.
Раз приказано преодолевать трудности, а на имеющемся приборном оборудовании становилось работать все опаснее, а самим совершенствовать его было запрещено, значит, надо искать выход где-то на стороне. Был объявлен тотальный патентный поиск организаций, имеющих приборные разработки, пригодные для использования по нашей тематике, или согласных осуществить разработки по нашим заказам.
Надо отметить, что поиск этот дал неплохие результаты. Нами был обнаружен ряд засекреченных предприятий, выпускающих пригодную для наших дел аппаратуру, приобретение которой не составило каких-либо затруднений. С помощью заместителя начальника главка Евгения Сергеевича Пекина, культурнейшего человека и грамотнейшего специалиста, ведающего материально-техническим обеспечением предприятий, необходимые приборы приобретались в нужном количестве и довольно оперативно.