В Брмаково технологическое оборудование, аппаратурные комплексы и спецзаряд доставлялись железнодорожным эшелоном до станции Лесосибирск, а далее баржой по Енисею. Для выгрузки подвижной техники с баржи в Ермакове сооружен был силами Туруханской экспедиции временный причал. Личный состав экспедиции, исключая сопровождающих технику и охрану, переправлялся к месту работы рейсовым самолетом до Красноярска, затем спецрейсом самолета до Ту-руханска, а далее — вертолетом.
На Сосьву технологическое оборудование и аппаратурные комлексы в специальной упаковке багажным вагоном транспортировались до станции Серегино через Свердловск, Нижний Тагил и Серов. Таким же маршрутом транспортировались багажным вагоном спецзаряд и кабельные барабаны. Далее, до места назначения, транспортировка всего хозяйства осуществлялась вертолетом. Личный состав экспедиции доставлялся до станции Серегино пассажирским поездом, далее также вертолетом.
Расписание движения грузов и личного состава было составлено таким образом, что вторая экспедиция прибывала на место позже первой на десять дней.
Порядок движения всего транспорта и личного состава экспедиций организовывал и согласовывал с соответствующими ведомствами и КГБ начальник нашего режимного отдела Алексей Степанович Матов, и, надо отметить, осуществил он это со своим коллективом на самом высоком уровне, как, впрочем, и во всех других случаях.
Итак, рабочая бригада первой экспедиции прибыла рейсовым самолетом в Красноярск в тот момент, когда погрузка подвижной техники на баржу в Лесосибирске была закончена и баржа отправлена в плавание по Енисею до Ермаково в сопровождении материального ответственного и охраны. Назавтра спецрейсом самолета ИЛ-12 предстоял перелет в Туруханск с посадкой в Лесосибирске, чтобы забрать оставшихся там четверых сотрудников во главе с А. С. Матовым, осуществивших перегрузку техники с железнодорожных платформ на баржу.
К назначенному часу самолет спецрейса подрулил к аэровокзалу. Быстро погрузились, предъявили билеты на всех здесь присутствующих и четверых товарищей, находящихся в Лесо-сибирске. Но юный командир самолета наотрез отказался приземляться в Лесосибирске и объявил, что полет будет без посадки до самого Туруханска. Кто не согласен — может покинуть самолет. Никакие доводы и предъявленные на рейс документы на упрямого летчика не оказывали действия. Пришлось одного из наших товарищей с четырьмя билетами для находящихся в Лесосибирске высадить для выяснения причин таких действий упрямца, а рейс задержать. Но летчик о задержке рейса и слышать не хотел, и, как только наш товарищ вышел из самолета, были заведены моторы, самолет вырулил на взлетную полосу и взмыл в воздух, взяв курс на Туруханск. Когда самолет долетел до Подкаменной Тунгуски, экипажу пришла команда повернуть обратно и лететь в Лесосибирск. Там с волнением нас ожидали четверо, чуть было не оставшихся заложниками упрямого летчика, которого представитель КГБ пригласил в диспетчерскую для объяснений. Чем кончился для этого юнца разговор в диспетчерской — не знаю, но его упрямство привело к тому, что пришлось приземляться в Подкаменной Тунгуске, поскольку горючего до Туруханска не хватило. Но здесь нас поджидали очередные неприятности: поскольку самолет нерейсовый, начальник аэропорта наотрез отказал в заправке горючим. Предстояла поездка в городской отдел КГБ, чтобы с его помощью разрешить возникшие проблемы. В конце концов, после связи с Красноярским КГБ, вопрос о горючем был решен, но на это ушло шесть часов.
Прилетели в Туруханск уже поздним вечером и с высказыванием самых нелестных слов в адрес экипажа погрузились в присланный нам автобус — и прямым ходом в гостиницу. Утро вечера мудренее.
На следующий день — краткий обмен информацией с руководством Туруханской геологический экспедицией о состоянии дел на объекте и предстоящей разгрузке техники с баржи. Здесь нам сообщили, что о движении баржи с нашей техникой по Енисею можно получить сведения лишь в управлении пароходства в Игарке. Так что предстояли визиты и туда. Что касается причала, то строительство его закончено и он уже опробован: на нем произведен ряд операций по разгрузке техники и оборудования для нужд буровой бригады.
Затем вертолет МИ-8 за 50 минут доставил нас в Ермакове, приземлившись на площадку вблизи нашего будущего жилья.
Разместились всей экспедицией в одном жилом доме, пустовавшем 25 лет. Обитатели покидали его, видимо, в спешке, бросив домашнюю утварь с остатками пищевых продуктов в кастрюлях, ведрах и бочках, которых и в доме, и в подвалах было оставлено большое количество. Содержимое этих емкостей за 25 лет превратилось в какую-то стекловидную массу, так что невозможно было определить, что это было.
С двух сторон дома кое-где сохранились остатки изгороди — видимо, был огород: заметно было подобие грядок, рядки выродившихся кустарников смородины и малины. Вся территория этого огорода и пространство далеко за его пределами заросли кустарником, похожим на среднерусский тальник, и чахлыми березками, непонятно как попавшими в эти края. И всюду неимоверное количество грибов — подосиновиков. Те, кто раньше нас прибыл сюда, рассказывали, что недели две назад было такое же обилие белых грибов — боровиков. Но они быстро сошли, и вот теперь такое же обилие подосиновиков.
По-соседству, в двух подобных домах разместились члены экспедиции геофизиков и медицинские работники. В одном из бывших коттеджей была организована столовая с кухней, обеспечивающая питанием всех, здесь проживающих. В двухэтажном доме, бывшем когда-то административным центром лагеря, разместился штаб руководства экспериментом.
Все строения, хотя и простояли без ухода 25 лет, были в хорошем состоянии. Все они срублены из лиственничного лафета, снаружи и изнутри покрыты солидным слоем штукатурки, правда, снаружи кое-где отвалившейся, но внутри она имела прекрасный вид.
Просторные квартиры из двух и трех комнат, с большой кухней стали приличным жилищем для всех нас.
Невиданной конструкции печи одновременно служили плитой для приготовления пищи и для обогрева всех комнат. Своими стенами печи выходили во все жилые комнаты, давая достаточно тепла в самые лютые морозы, а искусно сделанная духовка целые сутки сохраняла горячей помещенную в нее пищу.
Почти в каждой квартире на стенах висели красочные картины, изображающие цветы, ягоды, среднерусские ландшафты — видимо, для поселенцев они олицетворяли прелесть родных мест, с которых их «смела» безжалостная сталинская метла. Эти картины давали им веру в возврат справедливости.
За оврагом, разрезающим высокий берег реки Ермачихи, раскинулся целый город таких же одно- и двухэтажных жилых домов. Правда, наполовину этот город был уже разрушен и вместо домов красовалось множество печей. Стены и крыши предприимчивые хозяйственники Туруханской геологической экспедиции разобрали и перевезли в Туруханск, чтобы там из них соорудить для своих работников жилье, ведь строительный материал — превосходный.
Оставшиеся еще нетронутыми дома стояли пустыми. В центре поселения, на возвышении красуется большое одноэтажное здание с красивой верандой, над входом в которую водружен портрет Ленина. На фронтоне здания — вывеска: «Магазин — продукты — промтовары».
На окраине города, на высоком берегу одиноко приютился массивный коттедж, обнесенный сплошным забором. По рассказам, там проживают две женщины — «власовки», сосланные сюда за злодеяния, совершенные в Белоруссии во время Великой Отечественной войны.
В этом опустевшем городе с середины 30-х годов вплоть до конца августа 1953 года проживали сосланные сюда «враги народа» со своими семьями — в основном секретари райкомов и горкомов, председатели райисполкомов и колхозов, директора заводов. И когда им была объявлена амнистия во времена хрущевского потепления, они, побросав весь свой домашний скарб, разом уехали из этого поселения в свои родные места. А было их, по словам первого секретаря Игаркского ГК КПСС Александра Тимофеевича Кузьменко, более 25 тысяч человек.