А до окончания бурения скважины еще неделя. Куда девать свободное время? Только в таких командировках, в удалении от цивилизации, познаешь, что за наказание для человека — безделье. Но заранее обрекший себя на такие ситуации деловой люд нашей экспедиции находил себе занятие: кто занялся сбором и сушкой грибов, кто — сбором брусники, а кто — рыбной ловлей.
Грибов в здешней округе, как отмечалось выше, такое обилие, что трудно себе представить — это надо видеть. Буквально в ста шагах от жилища за 2–3 минуты набирается полное ведро, причем берется один гриб из пяти-шести штук, растущих в кучках, самый маленький, самый красивый. Вскоре грибные блюда в жареном и вареном виде изрядно надоели, и к сбору грибов интерес пропал.
Но более хозяйственные наши медики подали интересную идею — сушить грибы на панцирных сетках от кроватей, которых в каждом брошенном доме было большое количество. Панцирные сетки монтируются в два — три яруса и размещаются над кухонной плитой. Уложенные на этих сетках грибы прекрасно сохнут в большом количестве. Массовая заготовка сушеных грибов в шутку измерялась не килограммами, а кроватями.
Любители природы занялись обследованием богатств местной тайги. На удалении в два километра от жилья ими были обнаружены такие плантации брусники, что если собирать ее вручную и всей экспедицией, то и до наступления морозов с этим не справиться. Нужна механизация. Нашлись и умельцы, которые из обычной проволоки, позаимствованной у буровиков, соорудили своеобразные скребки, которые увеличили производительность сбора ягод в десятки раз. Таким образом было заготовлено несколько 10-литровых бидонов — эта витаминная продукция, дар сибирской тайги, поедет с нами домой.
Рыбная ловля в реке Ермачихе была не менее успешной. За три дня было наловлено такое количество рыбы, что не могли придумать, куда ее девать. Правда, рыба была низкосортная (плотва и язь), но очень крупная — от килограмма и выше.
Вдруг в одну ночь уровень воды в реке упал метров на пять и вода ушла от берега метров на пятьдесят, а с нею куда-то ушла и рыба — клев прекратился. Но неугомонные рыбаки настойчиво продолжали поиск рыбных мест и нашли таки. В пяти километрах за устьем Ермачихи, в излучине Енисея, обнаружили осетров, которые, надо полагать, приходили в эти места на кормежку, так как изобилие мелких ручейков, стекающих в Енисей из озер, несло в реку множество всякой живности. Здесь-то и забрасывали рыбаки свои закидушки. Клев был редкий, но весомый: во-первых, осетры — это не плотва, во-вторых, вес каждого экземпляра достигал 5–6 килограммов. За 3–4 часа терпения каждый рыбак вознаграждался 1–3 рыбинами. Это очень много. За неделю была засолена огромная бочка осетрового балыка, при этом головы и хвосты шли в уху.
Двое страстных охотников пообещали разнообразить наш обеденный стол супом из потрошков и «цыплятами табака» из диких уток. Но их охота была удачной лишь в первый день — было подстрелено шесть уток. Последующие выходы на охоту были безрезультатными, оставшиеся в живых утки стали умнее и на выстрел охотников больше не подпускали. Вскоре безрезультатная охота была заброшена и охотники переключились на сбор брусники.
Так заполнялось свободное время, но несмотря на искусственно создаваемую занятость время тянулось мучительно медленно. Нами ежедневно контролировались ход буровых работ, комплектация труб опускной колонны, доставка дополнительного количества цемента, изготовление вспомогательного оборудования для опускных работ, сооружение площадки для размещения кабельных барабанов. Оперативно решались вдруг возникавшие вопросы — для этого использовались исправно работавшая радиосвязь и ежедневно прилетавший из Туруханска вахтовый вертолет. Все шло как нельзя лучше. Пагубное влияние вечной мерзлоты прекратилось — грамотно были приняты необходимые меры. Подготовительные работы приближались к концу.
Попавшаяся на глаза вблизи паровозного депо дрезина с ручным приводом навела на мысль прокатиться по стальному пути, стоившему многих десятков тысяч жизней советских людей и так безжалостно и бездумно брошенному по указке Хрущева.
25 лет эта железная дорога протяженностью около полутора тысяч километров саморазрушалась, а она, по сути дела, была готова к эксплуатации от Салехарда до Ермаково и проходила через весь тюменский север, богатый нефтью и газом. Как бы эта дорога пригодилась при освоении богатств этого края. Но восстановление ее после саморазрушения, кто-то подсчитал, будет стоить дороже, чем строить новую. Поэтому и пользовались сейчас геологоразведчики вертолетами, «экономя» затраты.
Дорога от Ермаково, основательно заросшая кустарником, сначала шла по красивейшему берегу реки Ермачихи, затем по широкой просеке не менее прекрасной нетронутой тайги, и вдруг вышла на величественный мост через какую-то реку. Насыпь железнодорожного полотна перед мостом на протяжении метров пятидесяти была размыта и рельсы вместе со шпалами висели в воздухе, прогнувшись. Дальше ехать было опасно. Но взору представилась величественная картина, созданная трудом подневольных советских людей. Сизифовым оказался их труд.
Наконец проходка скважины подошла к завершению. Проведенные каротаж и инклинометрия показали хорошее ее состояние. Кабельные барабаны были установлены на специально оборудованную площадку. Для перекидки кабелей под роторной площадкой буровой установки были приварены блоки. Заготовлено необходимое количество шкимок. Цементно-смесительные машины установлены на специально подготовленную площадку.
Шаблонирование скважины показало свободное прохождение макета по всей длине без посадок. Температура среды на забое скважины была в пределах +40 °C. При подъеме макета, как и во всех предыдущих работах, опускные трубы компоновались в свечи по три трубы в каждой и устанавливались за палец.
Затем проведена была повторная генеральная проверка автоматики (ГПА), результаты которой показали хорошее состояние и четкую работу всех узлов автоматики и аппаратуры физизмерений.
О результатах выполнения всего комплекса подготовительных работ и доработки скважины в соответствии с внесенными изменениями и о готовности аппаратурного комплекса к работе было доложено шифрорадиограммой министру. Одновременно было запрошено разрешение на окончательную сборку спецзаряда и опускание его в скважину. На следующий день получили «Добро».
Повторная ревизия всех узлов заряда показала полное соответствие их требованиям конструкторской документации. Снаряжение и сборка заряда прошли без замечаний, в полном соответствии требованиям инструкции по эксплуатации. Затем спецзаряд в полной боевой готовности на той же автомашине, в которой проводились снаряжение и сборка, был перевезен к буровой установке и с помощью грузоподъемного устройства кузова вместе со стендом выгружен на роторную площадку.
После подключения кабелей к гермовводам и прикрепления переходника к корпусу, спецзаряд с помощью сборочного стенда был переведен в вертикальное положение и прикреплен к хвостовику опускной колонны.
Затем начался спуск спецзаряда в скважину. Кабели управления подрывом и физизмерений через каждые 4–5 метров привязывались к опускной колонне шкимками.
Опускание спецзаряда до проектной отметки продолжалось около 12 часов. Посадок или каких-либо других осложнений во время спуска не отмечалось.
После спуска спецзаряда и завески опускной колонны н роторе с помощью элеватора, была произведена закачка ц< ментного раствора до устья скважины.