Знакомый милиционер, тщательно перетряхивавший наши пожитки при посадке в АН-2, на сей раз, как старый знакомый, без досмотра помог нам загрузиться в подруливший ЯК-40 и пожелал удачного полета. Вскоре мы взлетели.
Первый раз за всю жизнь мы столкнулись с таким фактом, что на оформление полета и погрузку ушло всего десять минут. Обычно эти процедуры занимают больше времени, чем сам полет.
Умаявшись за 12 часов полета на АН-2, буквально все, как только расселись в мягкие кресла в теплом и уютном салоне ЯК-40, тут же уснули и не слышали, как взлетели. Разбудил нас громкий говор большого количества людей — это размещались по свободным креслам пассажиры в аэропорту Подкаменной Тунгуски.
Снова взлетели, под утро приземлились в Красноярске.
После двухчасового ожидания приобрели билеты на проходящий самолет до Омска. В Омске повезло больше — в наш прилет шла регистрация на рейс Омск — Ленинград с посадкой в Тюмени. Свободные места были и мы оформились на этот рейс. А еще через час — мы уже в воздухе.
Итак, мы благополучно добрались до Тюмени. После того, как устроились в городскую гостиницу, попытались попасть на прием к партийному руководству области — неудачно. Ни первый, ни второй секретари обкома КПСС с нами разговаривать не пожелали. Не стал с нами разговаривать и начальник главка «Тюменьгеология» А. С. Салманов. Удалось встретиться лишь с И. Я. Гирей, который являлся заместителем председателя Государственной комиссии и должен был находиться там, на объекте, но пребывал в Тюмени, как он объяснил, по прямому указанию начальства.
С помощью И. Я. Гири связались с Ханты-Мансийском и договорились о предоставлении вертолета для нас до конечного пункта нашего путешествия. После чего были приобретены билеты на рейсовый самолет до Ханты-Мансийска на завтра, на последний вечерний рейс.
Чтобы выяснить причину задержки с откомандированием И. Я. Гири, все же прорвались к А. С. Салманову, но тот сходу ответил: «Нечего ему там делать. Я вам дырку просверлил, вот и работайте без нас».
Итак, на следующий день тем же составом в восемь человек полетели в Ханты-Мансийск. Прилетели поздно вечером, было уже совсем темно, хлестал проливной дождь. Погода была и впрямь нелетная. Удивились, как наш рейс приняли?
Встретил нас начальник управления треста «Тюменьнеф-тестрой» Владимир Георгиевич Рубан, сам за рулем УАЗика, и привез в загородный особняк тюменских нефтеразведчиков.
Это поистине царский уголок с шикарными гостиничными номерами люкс. Хозяин этого царского особняка принес извинения за то, что не может предложить нам с дороги сауну, потому как она на ремонте. Но душ в каждом номере — пожалуйста.
Мы привели себя в порядок с дороги и нас пригласили на ужин в буфет на первом этаже этого особняка. Ужин также был царским: тут и заморский коньяк, и строганина из нельмы, и осетровый балык, и свиной шницель — все очень вкусно. Живут же люди (избранные, конечно).
Нелетная погода продержала нас в этом особняке. Завтрак и ужин — в здешнем «буфете», обед — в городском ресторане, который по оформлению и качеству пищи был очень далек от того «буфета». А в магазинах Ханты-Мансийска — шаром покати.
На третий день установилась летная погода, и тот же Владимир Георгиевич на том же УАЗике отвез нас на аэродром.
Въезд на летное поле к вертолету, стоявшему метрах в двухстах, через охраняемые ворота. Сторож из местных манси сказал всем, кроме шофера и «старшего машины» (так и сказал сторож), выйти из машины и топать пешком до вертолета по грязи, которая ровным слоем десятисантиметровой толщины покрывала бетонную дорогу. Уговоры не загонять нас в туфельках в грязь ни к чему не привели. Так и подъехали к вертолету вдвоем, остальные семь человек, проклиная глупого начальника, придумавшего не укладывающийся в голове порядок, брели по непролазной грязи.
Наш начальник режима А. С. Патов, войдя в вертолет, снял заляпанные грязью ботинки и демонстративно выбросил за борт, затем извлек из рюкзака чистые туфли, гордо обулся.
Распрощавшись с В. Г. Рубаном и поблагодарив его за радушный прием, мы взлетели и взяли курс на Игрим.
После двух с небольшим часов полета приземлились на краю поселка, состоящего, в основном, из палаток. Лишь четыре маленьких балка еле заметно ютились рядком.
Знакомство с условиями проживания личного состава экспедиции привело в ужас. Основная масса проживала в двойных палатках, то есть внутри большой палатки была сооружена палатка поменьше, а в ней — сплошные двухъярусные койки да металлическая печурка посередине, которая топилась дровами круглосуточно. У каждой палатки возвышались огромные поленницы дров — пока было свободное время, дрова предусмотрительно заготовили впрок — ведь зима вот-вот придет. А пока температура воздуха +8—10 °C, а ночью доходит и до заморозков.
Столовая также оборудована в палатке, и для заседаний Государственной комиссии приготовлена такая же палатка.