На том и договорились. Крестьяне с холма расступились, пропуская гардарскую армию. Настороженные взгляды провожали воинов, но чувствовалось и облегчение, что кровопролития удалось избежать. Я кивнул старосте, отдавая дань уважения его мудрости и смелости, и пришпорил коня, догоняя свою армию. Наивные люди, если честно. Что мне мешало сейчас же убить сопровождающих и сделать все что заблагорассудится? Слово данное старосте, договоренность с Лотарем. А еще — банальный здравый смысл.
Дни шли за днями, километры сменялись километрами. Древняя дорога, вымощенная камнем еще римскими легионерами, вела нас на юг, сквозь холмистые равнины и плодородные долины. По пути нам иногда встречались полуразрушенные крепости, заброшенные виллы, свидетельства былого величия Римской империи.
Местные жители встречали нас по-разному. Одни, напуганные слухами о свирепых северянах-гардарцах, запирались в своих домах, другие выходили на дорогу, предлагая продукты и вино в обмен на серебро. Были и те, кто смотрел на нас с ненавистью, виня во всех бедах, что обрушились на их головы.
Я старался поддерживать дисциплину в армии, запрещая грабежи и насилие. Воины, уставшие от долгого похода, роптали, но мой авторитет и страх перед суровым наказанием удерживали их от необдуманных поступков. Омуртаг нескольких смутьянов из своих, болгарских — выпорол.
— Долго ли еще идти до Рима, Ларс? — спросил меня однажды болгарин, когда мы остановились на ночлег у берега небольшой реки.
— Несколько дней, — ответил я, глядя на карту, расстеленную на земле, — но путь будет нелегким.
— Иметь дело с церковью, — задумчиво произнес Омуртаг, поглаживая бороду, — Та еще морока.
— Да, понтифик — фигура влиятельная, — сказал я, — переговоры с ним будут непростыми.
— Мы не получили от Ходота вестей, — сменил тему болгарский наместник, — скорее всего, он уже осаждает Рим.
— Да, жаль со старым дожем не удалось поговорить на эту тему, — я бросил недовольный взгляд на вновь смутившегося Умку.
— Зато вся армия говорит теперь, что «гардарцы не прощают предательство», — рассмеялся Омуртаг, поглядывая на моего оруженосца.
При планировании военной кампании мы договорились с Ходотом о сроках ожидания его гонцов. Мы надолго застряли в Венеции, а когда вестей от вятича не поступило в оговоренные сроки, мы, согласно изначальным планам, направили войско в путь.
Маршрут от Венеции в Рим был тяжелым и опасным с политической точки зрения. Надежда на то, что Лотарь сдержит обещание и местные не будут нам мешать, была подорвана селянами Альдо, которые убедившись в наших добрых намерениях, покинули нас. Но, когда мы подошли к первому крупному городу, Болонье, и спокойно обогнули его, без последствий, мы вздохнули с облегчением. Римские дороги, по которым маршировали еще легионы Цезаря помогали и облегчали путь армии.
Мои гардарцы упорно шли вперед, ведомые мечтой о славе и добыче. Они преодолевали все трудности, поддерживая друг друга и веря в своего царя. Оставив позади очередной крупный населенный пункт во Флоренции, перед нами открылась дорога на Рим, которая петляла по широкой долине, озаренной ярким солнцем. Здесь пейзаж сменился: вместо суровых скал и хвойных лесов появились пологие холмы, оливковые рощи и виноградники. Погода тоже стала мягче, воздух наполнился ароматами цветущих растений.
По мере приближения к Риму, на дороге становилось всё оживленнее. Нам встречались торговцы, паломники, крестьяне, везущие свои товары на рынок. По их лицам читались любопытство, настороженность, а иногда и страх. Слухи о гардарской армии, идущей на Рим, уже дошли до этих мест.
По мере приближения к Риму, я ожидал увидеть следы осады: опустошенные поля, сожженные деревни, укрепления и лагеря войск Ходота. Ведь вятич должен был высадится с моря и начать осаду две недели назад. Но ничего этого не было. Дорога была оживленной, крестьяне мирно работали в полях, а на лицах встречных не читалось особой тревоги.
Мы ускорили шаг, стремясь как можно скорее добраться до Рима и выяснить, что происходит. По мере приближения к городу, тревога в моей душе нарастала.
— Что-то здесь не так, Ларс, — сказал Метик, который тоже заметил странность.
— Где войска Ходота? — нахмурился Омуртаг.
— Не знаю, — мрачно ответил я, — но скоро узнаем.