Безмолвный Крик

Как сообщить ей ужасную новость? Она выглядела крепкой и бодрой, но мне не хотелось рассказывать ей всю ужасную историю про то, как на Вика напали.

Я неохотно подошла и села рядом, но на почтительном расстоянии. Не зная, с чего начать, замешкалась и сложила руки на коленях. Она выжидающе на меня посмотрела, сцепив пальцы в замок на трости, и мне пришлось начать:

– Миссис Каллиген…

– Зови меня просто Аделаида, – поморщилась она и добавила: – Или Адсила, как тебе угодно. Суть одна и та же, имя есть только отражение внутреннего духа. Просто одно дано мне мирским, а другое – внутренним.

– Хорошо, Аделаида. – Я помолчала мгновение, задумавшись, есть ли у Вика «внутреннее» имя и узнаю ли я его когда-нибудь. – Я учусь в школе, где работает ваш…

И снова она меня перебила.

– Лесли Клайд, да-да, я о тебе наслышана. Что ты так смотришь? Вик рассказывал. Что ж, девочка, не тяни время, говори по делу. У стариков вроде меня его и так немного, чтобы растрачивать попусту на всякую ерунду вроде вежливых расшаркиваний. – С последним словом она скривилась, будто во рту стало горько.

Тогда я сказала, тяжеловесно и громко, даже, наверное, слишком:

– Вик в больнице.

И замолчала. На сердце лежал камень. Быть вестником дурной новости, оказывается, неблагодарная роль. Стиснув руки, я с сочувствием и страхом наблюдала за старухой Каллиген. Кто знает. Может, ей станет дурно, или она попросит сбегать в дом за лекарствами. А может, не поверит мне и погонит прочь, как Селена.

Но она лишь тяжело вздохнула, поджала губы и недовольно спросила:

– И что теперь учудил мой несносный внук?

Пришлось рассказать ей всё. Про то, как он вынужден был поехать в лагерь вожатым. Как замечательно он там с нами занимался. Как мы подружились. Как я убежала в лес… правда, сослалась на то, что хотела просто подышать воздухом, поссорившись с другом. И как Вик последовал за мной, из-за чего на него напали.

Аделаида слушала молча, не перебивая, но её лицо становилось всё мрачнее и мрачнее. Стараясь говорить спокойно и унять в голосе дрожь, я обрисовала, в каком состоянии он сейчас, не желая пугать её, но она прекрасно всё поняла, потому что не спросила о подробностях его схватки с убийцей. А когда я замолкла, сказала:

– Так и знала, что Шикоба снова встрянет в какую-то неприятность. Это в его духе.

Она тяжело вздохнула, задумчиво ухватившись за большой серебряный ловец снов у себя на шее, и начала перебирать его в смуглых пальцах.

Шикоба? Это она о Вике? Я медленно перевела на неё взгляд и невольно улыбнулась уголками губ. Не знаю, что это слово означает, но оно очень мило прозвучало из её уст. Вообще, я с трудом могла бы представить, чтобы Вика Крейна кто-то так нежно называл.

Аделаида снова заговорила:

– Спасибо, что навестила старуху и поведала новости. Обычно вестника встречают по вестям. Но Вик жив и поправляется, и оттого мне спокойно. Да, я спокойна, и ты будь, – строго добавила она, – и не показывай никому, ему особенно, как переживала: с мужчиной может случиться всё что угодно, но женская сила – в стойкости. Поняла?

– Да.