Я вывернулась из его рук и присела на край постели. Вик растерялся.
– Что не так?
Я хохотнула:
– Ты вылитый кот из той рекламы, ну, знаешь… «Котики в рекламе Смоллс хотят побольше корма и чтоб хозяева пореже уходили из дома». – Я пригладила волосы ему на макушке и сама зачесала их назад. Вик закатил глаза. – Ты весь перевязан. На тебе живого места нет. Вылечись и встань на ноги, герой-любовник. Тебе нельзя перевозбуждаться.
– Я вполне здоров, – заявил он. И зевнул.
– Ну конечно. У тебя слипаются глаза.
– Просто я под капельницей. Чудо, что проснулся и в сознании. Обычно, знаешь, – он хмыкнул, – даже если не сплю, кажется, что плыву по воде на каноэ. Приятное такое чувство невесомости.
– Зато во сне быстрее поправишься, – нежно сказала я.
– Хотел бы я не спать в другой раз, когда ты придёшь.
– Думаешь, приду?
– Вредина.
Он легонько толкнул меня в плечо кулаком и сразу устало уронил его на матрас. Наверняка вместе с лекарством, поступающим внутривенно, он получает и лёгкий седатив, либо обезболивающее давало снотворный эффект. На моих глазах Вик медленно засыпал. Веки его смежались, взгляд становился сонным. Я погладила пальцы и улыбнулась.
– Не уходи хотя бы, пока не усну, – попросил он.
– Не уйду, – обещала я. – Ладно, без издёвок: буду приходить так часто, как могу.
– Тогда я счастлив, чик
– Не борись, спи, – шепнула я.
Потом подвинулась к нему ближе и наклонилась, целуя сначала одно веко, затем другое. Вик устало уронил щёку на подушку. Лекарство было сильнее него. Он заснул, уходя всё дальше и дальше, в мир грёз. Только сейчас я смогла хорошенько разглядеть, сколько неглубоких, но уже заметных морщин было у его глаз и как глубоки – не по-юношески – были складки возле губ.
– Ну что, забывчивый Шикоба. – Я вынула из кармана амулет-перо и накинула ему на шею. – Теперь всё в порядке.
Моё время давно истекло, но уходить не хотелось. Впервые за долгих несколько недель я была с ним рядом и видела, что он в порядке. Сколько бессонных ночей я пережила? Сколько раз прокручивала в голове одну и ту же сцену в лесу?
В коридоре послышался женский голос. Я осторожно прикрыла Вика пледом, разгладила его на груди. Голос показался мне знакомым. Спустя пару сердито брошенных фраз я безошибочно узнала его. Это была его мать, Селена. Что она здесь делает? Я осторожно встала с койки и подошла ближе к двери, чтобы вслушаться в слова.