Пару минут мы все неловко теснимся в прихожей, тем временем мужик вытаскивает из кожаного портфеля толстую папку и, порывшись в ней, впихивает в руки Эйруину бумаги.
– Заключение, справка для работы, – опекун явно торопится. – Телефон мой и соцработника. Если будут вопросы, звоните.
На последних словах он уже выскакивает в подъезд и жмёт кнопку лифта. Я только рот открыл, чтобы уточнить ситуацию с финансами, а он уехал. Да и чёрт с ним, это к лучшему, а то странно: только увидел сослуживца, вернувшегося из больницы, как первым делом спрашиваю про его деньги. Хотя, конечно, я буду приглядывать за состоянием счёта Ру, а то мало ли, опекуны эти…
Закрыв дверь, разворачиваюсь к Эйруину. Так и стоит в прихожей, у стены, с документами в руках. Разве что волосы непривычно длинные, прихвачены у концов резинкой, чтоб не мешали, а в остальном он такой же. Совсем такой же, каким пять месяцев назад ушёл отсюда.
– Добрый день. Вот… – указываю на новую обувную стойку с мохнатыми тапками, и Ру кивает. Протягиваю руку за бумагами. – Давайте подержу?
Он опирается рукой на стену и, примерившись так и сяк, всё же не решается наклониться к кроссовкам, а старается стянуть их, прижав задник одного носком другого. Получается не очень, и я глубоко втягиваю носом воздух, сдерживая желание помочь.
Наконец кроссы побеждены.
Так и держась за стену, Ру молчит, только головой крутит, оглядываясь с интересом. Вроде ведёт себя узнаваемо, но в то же время… Как будто ему пятнадцать? Или я накручиваю себя? Может, фигня всё это, и на практике никаких перемен не будет? На меня поглядывает мельком и сразу отводит взгляд. Стесняется? Опасается?
Я тоже с тревогой кошусь по сторонам: нет ли в квартире чего-нибудь странного. Например, моих трусов под его подушкой, ха-ха. Нет, конечно, их там не будет – с какой стати? – но я всё равно нервничаю. Ещё и как-то неловко из-за смущения Ру. В общем, меня пробило на болтовню: машу руками в разные стороны, будто экскурсовод.
– Здесь ванная, дальше кухня… В основном мы всё заказывали через доставку, но я купил кое-что…
От мысли, что я купил сослуживцу, вместе с которым ПРОСТО снимаю квартиру, шоколадные колечки, становится не по себе. Вот оно – палево, о котором я даже не подумал.
– Там ко мне сестра с племянниками приезжала, от них осталось сладкое – вы берите, они всё равно в ближайшее время больше не приедут. И в холодильнике берите что угодно. Если что найдёте, ха. Моя комната сразу у входа, ваша следующая. Тут… Вот…
Проскакиваю мимо него и распахиваю дверь. В ответ на движение воздуха посреди комнаты ерепенится гирлянда жёлтых флажков.
– Наверное, это странно, но я подумал: надо как-то отметить ваше это… И день рождения. Вы говорили, что не отмечали его, так я подумал – вот и повод…
Он заходит в комнату, оглядывается, на гирлянду смотрит только мельком.
«Сейчас апрель. Мой день рождения был раньше».
Вот тут я реально подвисаю. Так! Он говорил, что не помнит дату.
– И когда?..
Ру мнётся, поглядывает на меня неуверенно. До сих пор боится запутаться в словах? В итоге показывает визуальный образ: настенный календарь с крупными цифрами. Двадцать третье января. Я такого календаря не видел, это из их приюта?
– Ага, понятно. Тогда снимайте эту хрень. Дебильная затея…