Он пожал плечами.
– Я держал в руках все виды оружия, которые ты только можешь себе представить.
– Правда? – Она расстроилась. И одновременно рассердилась. – Чего же тогда ушел?
– Потому что ты меня боялась.
Прижав руку к сердцу, она звонко расхохоталась.
– Уаллахи? Я целилась в тебя и при этом я же тебя боялась?
Маркус молчал. Отсмеявшись, Рита тоже подсела к столу. Помолчали. Он знал, если вернется к этой теме, сломает ее тщательно выстроенную стену бравады, она уйдет и он больше никогда ее не увидит. Или увидит, но не настоящую Риту. Фальшивую.
Весь день они провели в Рамалле, разбирались с документами. Маркус снова звонил Амаль, но получил тот же ответ. Ей от баба́ ничего не нужно. Никакого наследства.
Тогда он попросил позвать Джерона:
– Слушай, у нас тут есть кусок земли. Один человек хочет его купить. Дает хорошие деньги, брат. Просто возьми их и сохрани для своего сына.
– Брат, я сделаю так, как хочет твоя сестра. Это не мне решать.
– Дело даже не в деньгах. Я могу все перевести тебе.
– Чтобы она навсегда перестала мне доверять? Слушай, хватит, ты же сам все понимаешь.
Маркус заметил, что Рита в кабинете адвоката тоже подписала какие-то документы.
– А это что?
– Твой отец и ей кое-что оставил.
Это ничего Маркусу не объяснило. Жаль, он не мог прочесть текст сам. Приходилось верить юристу на слово: пять лет назад отец вписал в завещание, что оставляет Рите сто тысяч шекелей.
Рита купила сэндвичи с фалафелем, а потом они вызвали такси до деревни. Сидели на балконе под звон церковных колоколов, молча ели и смотрели, как играют во дворе дети. Отчего-то на душе у Маркуса было очень спокойно. Он жалел Амаль, но еще больше – отца. Все должно было сложиться иначе. Будь бабá добрее к Амаль, терпимее, великодушнее, она бы сейчас горевала вместе с ним. Сложно ведь скорбеть по человеку, которого ты не понимала, по человеку, который от тебя отгородился.
Рита, расстелив на коленях салфетку, аккуратно доедала сэндвич, временами поднося к губам стакан. Она сидела на краешке стула (Маркус заметил, что она всегда так садилась, будто готовая в любую минуту вскочить), кончик косы лежал на сиденье.
– Хочешь, научу тебя заряжать пистолет и ружье?